Сплетня - стр. 19

Свечи стоят на столике прямо напротив прилавка. Напротив женщины по имени Соня Мартинс. Женщины, которая отказывается присоединиться к бизнес-группе Флинстеда и не участвует в ежегодных уличных вечеринках. Женщины, которая, по всей вероятности, не имеет никакого отношения к Салли Макгоуэн и которая, несомненно, провела мирное детство в Дагенеме, а может, и в Диннингтоне, играя со своими куклами и читая книжки; и выросла человеком с доброй, нежной душой.

Я прицениваюсь к свечкам, но даже самая маленькая стоит 6 фунтов 99 пенсов.

Соня смотрит на меня.

– Они все замечательно пахнут, – произносит она.

Я улыбаюсь в ответ, находясь перед выбором: приобрести не особо нужную свечу по завышенной цене или уйти с пустыми руками. Вот в чем беда с этими маленькими магазинчиками: как только я оказываюсь внутри, то всегда чувствую себя обязанной что-то купить, будто это мой моральный долг – поддерживать чужой бизнес.

Я ставлю свечу обратно и беру вместо нее пачку ароматических палочек, широко улыбаясь, словно именно их я искала и за ними пришла сюда в первую очередь.

– С вас один фунт семьдесят пять пенсов, – говорит Соня. Мне кажется, в ее голосе слышится оттенок легкого разочарования.

Я роюсь в кошельке в поисках нужных монет. У нее достаточно ровный голос воспитанной интеллигентной женщины. Полагаю, немного похожий на мой. Она говорит на эстуарном английском[3], так это называется. Нечто среднее между простонародным кокни и нормативным произношением, что сужает круг ее возможного происхождения до любой точки по всей юго-восточной Англии. А может, и нет. Я читала, что такая манера говорить распространилась далеко за пределы окрестностей Темзы. И конечно, акценты можно имитировать. Выучиться новому. Избавиться от прежнего. Я вспоминаю о кристально-чистых гласных Барбары и ее случайных пьяных переходах на бирмингемский акцент.

Соня Мартинс кладет благовония в подарочный пакет из крафтовой бумаги. Наши взгляды встречаются, когда она протягивает его мне. Я знаю – это мои фантазии; но готова поклясться, что ее глаза видят меня насквозь. Я улыбаюсь и разворачиваюсь к выходу, чувствуя затылком ее пристальный взгляд. Всю его тяжесть.

И только снова оказавшись на улице, я понимаю, что произошло. Я останавливаюсь и задерживаю дыхание. Что же я делаю? Мне нужно сейчас же прекратить эту чушь. Раз и навсегда выкинуть это из головы.

Дэйв машет мне почтовым уведомлением, как только я возвращаюсь в офис.

– Энн Уилсон изъявила желание еще раз осмотреть дом на Мэйпл-Драйв, – сообщает он. – Я подумал, раз ты с ней уже познакомилась, может, захочешь…