Сплетение песен и чувств - стр. 22
– Чего мычишь? Просил же не трогать вентиль, даже не прикасаться к нему! Ну, Жанка, достала ты меня со своей инициативой, слышишь? – Василич не спеша заворачивал вентиль.
Сделав пару оборотов, он отошел и стал стирать с рук налипшую грязь. Артём стоял за спиной и молча наблюдал.
– Я просто решила его помыть, – Жанна, наконец, решилась сделать глубокий вдох.
Почувствовав, что дышать стало возможно, она нацепила изрядно помятую панаму обратно и снова стала похожа на Жанну – бригадиршу, матершинницу, наводившую ужас на всех новеньких, таких, как Артём.
– Дура ты – заключил Василич, которому так и не удалось очистить руки от чего-то липкого и ржавого. – А еще пытаешься казаться умной. Там же иней намерзает, не дает вентилю раскручиваться. А ты на него, небось, горячей водой. Так?
Он посмотрел на Жанну по-доброму, но строго, от чего ей стало не по себе.
– Да можешь не отвечать, все и так понятно, – Василич взглянул на часы и ткнул в Артёма пальцем. – Ты иди, отдыхай. Можешь пройти на второй ярус, там дверь на крышу открыта. Здесь воняет и будет вонять еще долго, так что можешь побыть там. А как машина придет, я тебя свистну. Идет?
Артём кивнул и быстро побежал к выходу и лестнице наверх, в раздевалку. Находиться в цеху было действительно неприятно. Пробегая мимо двух работавших линий, он слышал, как укладчицы, не имевшие возможность отойти от конвейера, на все лады проклинали Жанну. Артём улыбнулся – вся эта история начинала его забавлять.
В шкафчике на перекладине висели шорты, в кармане которых остался плеер. «Жаль, нет телефона – подумал Артём. – А ведь Алинка наверняка написала что-нибудь». Быстро достав плеер и закрыв шкафчик, Артём снова отправился в цех, по дороге нацепляя на себя наушники.
Пройдя по коридору, там, где они с Аней везли поддон с коробками, Артём дернул тяжелую дверь справа и попал в камеру. От холодного воздуха, ледяного, неестественного, пронзительного, мгновенно стали слезиться глаза.
– Смотри, замерзнешь – весело произнес грузчик Макар, складывавший коробки с мороженым на огромную телегу. Он смахивал на полярника: в ватнике и ватных штанах, варежках, большой ушанке и в огромных черных валенках.
«Надо же, а здесь аммиаком не пахнет» – это было первое, что пришло Артёму в голову. Съежившись, он взял из стоявшей в углу коробки пару небольших картонных туб с фруктовым щербетом. Артём обожал это мороженое: за раз он мог съесть десять, а может и пятнадцать таких. Только делали их раз или два в неделю, когда слесарям удавалось привести в чувство полуразвалившийся автомат. Остатки мороженого, не вошедшие в упакованные и отправленные на склад коробки, хранились в камере сразу за дверью.