Сплетая рассвет - стр. 15
– Кто-то же должен собирать шелкопрядов, – раздраженно ответила я.
– Ты не особо фигуристая. – Кетон прищурился. – И голос у тебя не мелодичный. Петь ты никогда не умела.
Я чуть не швырнула в него одежду от обиды.
– Я не пытаюсь стать наложницей!
Кетон цокнул языком.
– Не морщи нос и старайся не улыбаться.
– Вот так? – спросила я, копируя гримасу, с которой он спал.
– Уже лучше. – Он отклонился, на губах заиграла легкая улыбка. Но она исчезла так же быстро, как появилась. – Ты уверена, что хочешь этого? Если император узнает… если вообще кто-либо узнает…
– Меня убьют, – закончила я за него. – Понимаю.
Но это была моя лучшая возможность позаботиться о семье. Мой шанс стать настоящей портнихой, лучшей во всей Аланди.
– Это хороший заработок, – твердо произнесла я. – Все деньги я отправлю домой. Кроме того, – выдавила улыбку, – я уже отрезала волосы.
Кетон вздохнул.
– Не могу поверить, что говорю тебе это, но будь осторожной.
– Буду.
– Я жду историй о придворных дамах по твоем возвращении, – простодушно сказал брат. – И об императоре Ханюцзине. – Напрягся. – Возможно, ты даже увидишь шаньсэня.
– Обещаю, – ласково ответила я. – Вернусь с кучей историй.
Я посмотрела на трость, которую купила Кетону, как только он вернулся домой месяц назад. Брат к ней даже не притронулся. Чем она поможет, если он едва мог шевелить ногами?
– Возьми ее, – сказал Кетон, наблюдая за мной.
Дерево было шероховатым и впивалось в ладонь. И хорошо – немного боли будет напоминать мне, что нужно постоянно быть начеку.
– Обещаешь, что постараешься ходить? – спросила я. – Хоть по чуть-чуть каждый день.
– Я буду делать по шагу каждый день, пока тебя не будет.
Этого было достаточно, чтобы укрепить мою решимость. Я поцеловала его в лоб.
– Тогда надеюсь, что я буду отсутствовать очень долго.
…
Пока отец спал, Кетон просвещал меня, как вести себя по-мужски. Как басовито смеяться, чтобы звук будто вырывался из глубины живота, как довольно кряхтеть после вкусной трапезы, как кривиться после глотка крепкого вина. Научил меня, что не нужно просить прощения за отрыжку, выпускать газы, не скрывая этого, и сплевывать каждый раз, когда кто-то осмеливается оскорбить мою честь.
В конце концов, когда Кетон слишком устал, чтобы продолжать урок, я пошла к себе в комнату и начала мерить шагами пол, обдумывая все, что может пойти не так.
«Если меня разоблачат, то убьют».
«Но Кетон с отцом нуждаются в том, чтобы я это сделала».
В глубине души я также знала, что сама нуждаюсь в этой возможности. Если останусь здесь, то стану женой Цалу – женой пекаря, – и мои пальцы забудут, как шить.