Список - стр. 9
Зависть проходит так же быстро, как появляется. Я пожимаю плечами, думаю, что такова моя судьба, покупаю себе банку пива и иду пить его на качелях. В местном магазине никто не спрашивает, сколько мне лет. Все прекрасно знают, что в августе мне исполнилось шестнадцать. Наверное, срабатывает человеческая жалость: «эй, посмотрите, это же та девчонка, у которой сумасшедшая бабка. Давайте просто продадим ей пивка». А, может, всем просто плевать. Никого не волнует судьба человека, пока он не станет опасен для окружающих или не откинется.
Покормив бабушку, я переставила звук мобильника в виброрежим и установила несколько будильников. Она каждый раз вздрагивает, когда из куска железа с кнопками льется музыка. Чтобы лишний раз ее не напрягать, я заглушаю вибрацию, вкладывая телефон в ящик с ватой.
На уроки уходит от часа до трех, если не задают рефератов. В последнем случае приходится тащиться в библиотеку, в спешке изучать книги, перепечатывать текст или писать от руки несколько листов формата А4. У меня нет компьютера и принтера, поэтому за печать в салонах плачу только в крайних случаях, когда без этого никак не обойтись. К счастью, несколько учителей настолько старые, что с радостью завышают мне оценку, как только видят заполненные вручную листы.
* * *
Тарас написал мне в половину первого ночи. Бабушка уже уснула, поэтому я на цыпочках прокралась в коридор, нацепила первую попавшуюся худи>7, и выбралась на улицу. Дверь закрывала долго, чтобы ключ щелкал как можно тише.
Накинув капюшон, я вышла из подъезда. Тараса в темноте выдавал только красновато-оранжевый огонек. Он всегда дымит, когда приходит в мой двор. Мне никогда не нравился запах табака при активном курении, но остаточный слой на одежде Тараса доставлял странное удовольствие. Стоило где-то в другом месте вдохнуть похожий аромат, как у меня тут же пробуждались приятные воспоминания о свидании с парнем.
Некоторое время мы вглядывались в лица друг друга, освещаемые то и дело мигающим фонарем. Было странно смотреть на Тараса после сегодняшней просьбы, но я переборола себя и пошла к нему на встречу.
– Вышла, наконец, – сказал он, выдохнув в мою сторону облако дыма.
Я помахала рукой, разгоняя его, и напоминая, что не люблю это.
– Не хочешь извиниться? – спросила я, хмуро глядя на Тараса.
– За что?
– За сегодняшний отказ.
Мне нравилось спекулировать его эмоциями. Зная, что среди своих у него много запретов, я давила на эти больные точки, чтобы усилить эффект. Мне хотелось, чтобы Тарас чувствовал себя виноватым. Но выходило у меня это крайне редко.