Список - стр. 15
Меня трясло от возмущения и несправедливости. Она разрушала мою дружбу! То ценное, что у меня осталось в этой поганой школе. Обвешивала ее грязными слухами!
– Видите? Она мне угрожает! – Вера приложила руки к груди.
– Похоже, она еще и феминистка! – добавил Паша.
– Дебил, ты хоть знаешь, что такое феминизм?! – огрызнулась я, пытаясь прорваться к ним сквозь ограду из незнакомцев.
Вера засмеялась и подошла ближе. Она дерзко смотрела на меня, давая понять, что я никогда не дотянусь до нее.
– У феминисток небритые подмышки. Мальчики, поможете проверить? – спросила она тошнотворно-сладким голосом.
Меня снова скрутили до боли в локтях и коленях, чтобы я не могла сопротивляться. Вера схватила мою кофту.
– Сделаешь это, и я никогда не прощу, – предупредила я, пытаясь скопить в пересохшем рту слюну и плюнуть в лицо однокласснице
Но в горле только запершило.
– Как будто мне нужно твое долбаное прощение, – фыркнула Вера и потянула ткань в стороны.
Кофта едва слышно затрещала, а после нескольких усилий кофта съехала с пуговиц и распахнулась, предоставляя камере Паши мой дешевый тряпочный белый лифчик.
– Отличный ракурс, – сказал блогер.
Я задергалась, как гусеница, но Вера все равно смогла задрать кофту до локтей. К счастью, моя одержимость чистотой приводила к тому, что я брилась каждое утро.
– Черт, какая-то она неправильная феминистка! – пожаловалась Вера.
Паша махнул рукой и меня отпустили. Я спешно натянула кофту и стала застегивать пуговицы, повернувшись к камере спиной.
– Что это было?! – я подошла к Паше и Вере и схватила обоих за грудки.
– Да просто пранк>11, отстань! – отмахнулся Паша и легко убрал мою руку сначала со своей рубашки, потом с пиджака Веры.
– Сольешь видос в сеть – тебе крышка! – предупредила я.
Вера засмеялась и обняла меня за плечи.
– Прости, лапочка. Нужно было жестко разыграть кого-то. Мы исследуем тему пранков, ну этих, розыгрышей, – прощебетала она.
Я оттолкнула Веру ладонью, постаравшись надавить на солнечное сплетение. Она прижала руки к ушибленному месту. Я закатала рукав до локтя. Никто не должен позволять себе такие тупые выходки.
– Ой, Инна Игнатьевна! – пискнула Вера.
Я обернулась – классная руководительница шла к нам с еще несколькими учителями. Она смерила меня презрительным взглядом и хмыкнула.
– Долохова, иди в класс, – шугнула она.
Делать было нечего, пришлось тащиться за вещами. Акула, хоть и противная, но у нее есть власть. А против власти один человек ничего сделать не сможет.
Я убеждала себя всеми правдами и неправдами в том, что этот глупый розыгрыш не навредит мне больше, чем уже навредил; пыталась успокоиться все оставшиеся уроки и путь до дома. Тарасу решила ничего не рассказывать, у него и так полно проблем. Аня сейчас уже была в Германии и вряд ли сможет писать или читать в ближайшие полгода, а то и больше.