Список убийств - стр. 30
Али Шах – теперь майор – был исправным прихожанином, хотя и не сказать чтобы чересчур усердным. Разумеется, было бы немыслимо не участвовать в пятничных молитвах или религиозных празднествах. Но это, пожалуй, и всё. По долгу службы и, понятно, из собственной офицерской гордости он предпочитал ходить в мундире. Если же надо было по той или иной причине одеться в штатское, то он облачался в национальный костюм мужчин: широкие штаны и длинную, наглухо застегнутую спереди блузу-тунику, вместе составляющие шальвар-камиз.
И вот отец начал обращать внимание, что сын отпустил клочковатую бороду и носит украшенную резными письменами шапочку приверженца. Все пять раз на дню юноша прилежно простирался в намазе, а завидев, что отец (бывало и такое) собирается принять стаканчик виски – привилегированный напиток офицерского корпуса, – Зульфикар в негодовании выскакивал из комнаты, всем своим видом выказывая неодобрение. Родители, впрочем, думали, что чрезмерная религиозность у сына – стадия преходящая.
Он углубленно вчитывался в литературу о Кашмире – спорной пограничной территории, отравившей начиная с 1947 года отношения Индии и Пакистана. Взгляды юноши все сильней склонялись к безудержному экстремизу «Лашкар-и-Тайбы» – террористической группы, на которую позже пала вина в Мумбайской резне.
Отец утешал себя мыслью, что его мальчик – умный и рассудительный от природы – одумается и наляжет на учебу, благо учиться ему оставалось всего год, а там можно будет поступить на военную службу или устроиться квалифицированным инженером, благо таланты в Пакистане всегда востребованы. Однако летом двухтысячного Зульфикар с треском провалил выпускные экзамены – несчастье, вызванное, по мнению отца, тем, что его сын забросил учебу ради корпения над Кораном и арабским – единственным языком, на котором позволительно изучать священную книгу мусульман.
Это событие ознаменовало первый из череды яростных скандалов между сыном и отцом. Майор Али Шах делал все, взывая к разуму Зульфикара и его, быть может, еще оставшимся сыновним чувствам, – ведь еще не все потеряно, можно преодолеть в себе душевный разлад и по новой сдать экзамены. И тут грянуло Одиннадцатое сентября.
Как в общем-то и весь мир, располагающий телевидением, семья Али Шахов в безмолвном ужасе взирала на то, как в Башни-близнецы врезаются авиалайнеры. Радовался лишь юный Зульфикар – шумно, с жадным восторгом в глазах просматривая каждый новый повтор трагических кадров. Вот тогда родители окончательно поняли, что, помимо пылкой религиозности, их начитавшийся пропагандистов джихада сын, превозносящий Саида Кутба, его ученика Аззама и свою ненависть к Индии, окончательно воспылал еще и ненавистью к Америке, а также ко всему западному.