Список ненависти - стр. 26
Не представляю, что она сейчас чувствует ко мне. Может быть, жалость. Ведь я не видела в Нике того, что видела в нем она. Возможно, ей хочется схватить меня и потрясти, крича: «Я предупреждала тебя, глупая девчонка!». Или она презирает меня за случившееся с мистером Клайном.
Может, она, подобно мне, снова и снова, по сотне раз за день вспоминает, как учитель химии мистер Клайн загораживал собой учеников. Его всего трясло, он плакал и у него текло из носа. Раскинув руки в стороны, напуганный и отважный, он качал головой, будто говоря Нику: «Нет». Мне нравился Клайн. Он всем нравился. Клайн был из тех, кто пришел бы на вашу вечеринку в честь окончания школы. Из тех, кто остановится поболтать с вами в торговом центре и поприветствует вас не словами вроде «добрый день, молодые люди» или «директорской» чушью мистера Энгерсона, а скажет: «Привет, как дела? Не бедокурите?». Клайн бы сделал вид, что не видит, как вы тайком проносите свою выпивку в ресторан. Клайн бы отдал за вас жизнь. Мы все это знали. И теперь об этом узнал весь мир.
Благодаря впечатляющим телерепортажам и статьям Анджелы Дэш, пишущей для «Сан-Трибюн», на земле, наверное, не найдется человека, который бы не знал: мистер Клайн умер, потому что не сказал Нику, где спряталась миссис Теннайл. Для миссис Теннайл это тоже не было тайной. Полагаю, именно поэтому она глядит на меня так, будто я – обрушившаяся на ее класс чума.
Я повернулась и поплелась к свободной парте. Старалась смотреть только на стул, но у меня не получалось. Я тяжело сглотнула. Горло перехватило. Из вспотевших ладоней выскальзывала тетрадь. Нога ныла, и я чертыхнулась про себя, заметив, что прихрамываю.
Скрючившись за партой, я подняла взгляд на миссис Теннайл. Она подождала, пока я усядусь, после чего повернулась к маркерной доске, снова прочистила горло и дописала свой имейл адрес.
Одноклассники один за другим переключились с меня на доску, и я смогла, наконец, вздохнуть. «Восемьдесят три дня, – повторила я про себя. – Восемьдесят два, если не считать сегодняшнего».
Пока Теннайл объясняла, как с ней можно связаться, я сосредоточенно рассматривала свои руки и пыталась дышать так, как учил меня доктор Хилер. Я со стыдом уставилась на свои некрасивые обломанные ногти, которые даже не подпилила. Все остальные девчонки подготовились к первому учебному дню: сделали маникюр, надели лучшие наряды. Меня хватило только на душ. Я теперь еще и этим отличалась от них и, как это ни забавно, даже от прежней себя.
Не желая, чтобы кто-то увидел, какие у меня страшные ногти, я сжала кулаки. Края ногтей впились в ладони, и я почувствовала странное спокойствие. Опустив руки на колени, я сжимала кулаки до тех пор, пока меня не перестало мутить и я не смогла вдохнуть полной грудью.