Список чужих жизней - стр. 17
– Прошу прощения, что перебиваю, Юрий Михайлович, но какого роста Старчоус?
– Высокий, примерно метр девяносто, осанистый, не сутулится… Есть мысли, Никита Васильевич? – Сарнов насторожился.
Никита переглянулся с генералом. Петр Иванович был в курсе происходящих событий, тоже заинтересовался. В памяти всплыл сообщник Колчина – высокий, прямой, как шпала, с размытым сумраком лицом. По ощущениям очевидца, немолодой. Да нет, просто совпадение…
– Да, Юрий Михайлович, но пока ничего конкретного. Я вас слушаю. Раз вы здесь, значит, Батурину удалось вас убедить?
– Дело не только в Батурине. Информацию от гражданина приняли к сведению. Теоретически можно допустить, что в сорок пятом Старчоус инсценировал свою смерть. Не дурак был, понимал, что дела рейха плохи, Германии отпущено несколько месяцев, и нужно что-то делать. С немцами пора завязывать. Сдаваться Советам – вообще не вариант. Вся надежда – на западных союзников. Не забываем, что он создал в Союзе крупную агентурную сеть, о многих фигурантах списка знал только он. Должен был понимать, что эти сведения бесценны. Сегодня агент работает на Германию, завтра – на западную разведку. А нет желания – информация сольется, и добро пожаловать в советские застенки. Эти люди на привязи, понимаете? Исходя из этих соображений, Старчоус должен кататься на Западе, как сыр в масле. Мы побороли скепсис, стали копать. Допустим, так и есть. Старчоус сдался союзникам, был обласкан, получил достойную работу. Прошли годы и десятилетия, возникла необходимость «разбудить» своих агентов…
– Почему раньше не возникла такая необходимость? – очнулся генерал Вахмянин.
– Мы не знаем, – пожал плечами Сарнов, – может, и возникала. Старчоус мог и раньше приезжать в СССР, просто не попадал в поле зрения. Список ранее завербованных у него обширен. «Будят» не всех, а по мере надобности. Сегодня западную разведку интересует, например, ремонтная база подводных лодок в Балаклаве, завтра – шахты пусковых установок в Крыму…
«Послезавтра – Семипалатинский ядерный полигон», – подумал Никита.
– Надеюсь, улавливаете мысль. Много лет под нашим носом происходили негативные события, о которых мы даже не подозревали. Итак, допустим, неделю назад Старчоус был в Москве. Есть вероятность, что он до сих пор здесь. Прибыть мог откуда угодно, в том числе из социалистической страны, и паспорт иметь – любого государства. За всеми иностранцами не уследишь, тем более если они из нашего лагеря. Разумеется, он уже не Старчоус. Но документы надежные, легенда убедительная. Мы подключили все необходимые службы, Девятое управление, внештатную агентуру. Фигура все же заметная. Опросили сотрудников аэропорта Шереметьево. И вот тут повезло. Сотрудник досмотра по старой фотографии, что лежит перед вами, вспомнил пассажира. Представляете? У человека фотографическая память на лица, и работает он явно не в той организации. Да, постарел, но в принципе тот же. Фамилию пассажира он, к сожалению, не знает, проводил лишь визуальный досмотр. Дата прибытия и рейс – то же самое, ориентировочно две недели назад. Мы проверяем списки. Возможно, установим его данные – фамилию, аэропорт вылета. Но это вряд ли поможет, Старчоус может иметь несколько комплектов документов. Итак, с большой долей уверенности можем допустить: Старчоус в Москве. Вылететь не сможет – службы в аэропортах получили соответствующие указания и ориентировки. Но раствориться на просторах Советского Союза – это он может…