Спираль зла - стр. 7
Мартен вошел в палату. В нос ударил жуткий запах. Пахло рвотой, потом, экскрементами. Венсан и Самира стояли к двери спиной, с ними техники в белых комбинезонах, голубых перчатках и бахилах. Самира наговаривала информацию на свой телефон.
Техник с блокнотом в руке по старинке вручную размечал кроки. Сервас заметил, что все операции разворачивались в полной тишине. Атмосфера вызывала в памяти бодрствование у гроба усопшего. Даже Самира оглашала первые результаты осмотра места преступления тише, чем обычно. Причину он понял, когда взглянул на кровать за спинами своих помощников. Сервас стоял у порога, не двигаясь, все чувства у него обострились, мысли обрели полную ясность – как и всегда, когда он осматривал место преступления.
Картина была ужасающая: в маленькой палате в три на четыре метра убийца просто с цепи сорвался.
Сквозь зарешеченные окна в палату проникал утренний свет, смешиваясь с мощным галогенным светом прожекторов, направленных на жертву. Лежащий на спине человек был абсолютно голым, если не считать хлопчатых трусов. Лицо его посинело, на нижних частях тела обозначились трупные пятна; кровь, обильно залившая матрас, потемнела и свернулась. Все указывало на то, что Самира была права: смерть наступила несколько часов назад.
Резкий свет прожекторов сообщал сцене неестественную, мрачную яркость. А рассветные лучи добавляли мягкий, даже поэтический оттенок.
Однако внимание Серваса привлекали сейчас раны на теле жертвы. Их было очень много: зияющие дыры, порезы, разрывы перекрещивались и шли параллельно, оставляя на белой коже частую сеть. Убийца кромсал жертву до тех пор, пока из нее не вытекла вся кровь. Целая галактика красных царапин и почерневших пятен покрывала и белое тело, и кровать под ним, похожую на какую-то абстрактную картину. Убийца выбирал самые чувствительные участки тела: соски, щеки, уши, пальцы, бока и пенис, торчавший из спущенных трусиков, а у основания его зияла огромная дыра. Белые трусы тоже были залиты кровью.
В рот жертвы убийца засунул кляп из тонкого газа, который разлохматился и был запачкан рвотой. Следы рвоты виднелись на подбородке и на груди, что говорило о том, что убийца в какой-то момент выдернул кляп.
«Его заставляли говорить? Или хотели, чтобы все-таки были слышны его крики, потому что убийце они нравились? Ему хотелось, чтобы жертва умоляла о пощаде? И что, никто не слышал криков?»
Самира тем временем продолжала запись на телефон:
– Раны сильно кровоточили… вероятно, до самого момента смерти…
Сервас пристально разглядывал кровать, крепкие кожаные ремни и металлические пряжки, которыми пользовались, чтобы удерживать особо буйных пациентов. Интересно, здесь все койки были такими, или Стан дю Вельц имел какие-то права на специальное лечение? А может, и к тем, кто занимал эту палату до него, тоже применяли специальное лечение? Как бы там ни было, а убийца воспользовался оснащением палаты на полную катушку: у дю Вельца были обездвижены лодыжки и кисти рук, сами руки сложены крестом, а ноги – буквой V. Такое оформление сцены было призвано защитить пациента от самого себя, а в конечном итоге обернулось против него.