Спираль - стр. 13
– Это вещь отца, – сказал ей Стефано, когда она пришла с расспросами, – он берег эту коробку и сказал, что возможно за нею когда-то придут. Потому ни в коем случае ее не выбрасывай.
Второй странной вещью, которая принадлежала свекру, была маленькая, карманного формата книжечка, написанная незнакомым языком, и даже буквы в ней были непонятные. Мария отнесла ее библиотекарю, очень образованную и начитанному сеньору.
– Я думаю, это болгарский язык, – ответил тот, внимательно просмотрев несколько страниц из книги-малютки, – определенно болгарский.
– Значит твой отец – болгарин? – спросила она вечером Стефано за ужином.
– Может, и болгарин, – согласился тот, – я спрашивал его, когда был ребенком, кто он, откуда и где живут мои вторые дедушка и бабушка. Отец отвечал всегда, что он – человек мира, и той страны, откуда он, больше нет и никогда не будет, а дедушка и бабушка у меня живут в Падуе, мама возит меня к ним, а других у меня нет, потому что они умерли, когда отец был еще ребенком.
Когда Европа стала единой и даже у них в Мирано появились крикливые смуглые люди с плохими зубами и кривыми ногами, которые и оказались болгарами, Мария поняла, что старый библиотекарь что-то напутал, это не болгарский язык, и отец ее Стефано точно не был болгарином.
Мария стеснялась спрашивать у свекрови, где и как она познакомилась со своим мужем, а Стефано был на редкость не любопытен в отличие от своей жены.
– Ну разве тебе было не интересно узнать? – спрашивала она его.
– Это их дело, – только и отвечал тот, – главное, что они познакомились и родился я.
– А ты любил своего отца?
– Конечно. Любил, но немного стеснялся. Он был уже очень пожилой, когда я родился. Не играл со мной в футбол, не бегал, а больше сидел в кресле или мастерил что-то по дому. Он и не работал уже, как я помню.
– А на что вы жили? – удивлялась Мария. В ее мире мужчина не мог не работать.
– Я думаю, у отца были какие-то сбережения. Мать работала, хотя тогда это было не принято. Была медицинской сестрой в кабинете местного дантиста. Ей часто пеняли соседки, почему отец не работает и не служит, а она вынуждена, как незамужняя, зарабатывать на кусок хлеба. Мать всем им отвечала, что отец уже отслужил свое. Но мы никогда не жили бедно, мать всегда покупала мясо, вкусно готовила, были деньги мне и на учебники, и на одежду. А на такое одного жалования медицинской сестры было явно недостаточно. Когда я поехал учиться, отец дал мне с собой приличную по тем временам сумму и сказал, что достаточно доверяет мне и знает, что я не спущу ее, а смогу устроить свою жизнь в большом городе. Не будь у него денег, откуда бы он ее взял? Нет, мой отец был хорошим человеком, немного уставшим от жизни, но хорошим. Он очень нежно относился к матери, любил ее по-своему, никогда не бил меня, ругал – да, бывало, но не бил, как били моих приятелей их отцы.