Спектакль - стр. 30

А возможно, она сходит с ума и скоро будет не навещать тетю Бриджит, а жить с ней в одной палате.

Натали собрала вещи и вместе со Стэнли направилась обратно в квартиру, чувствуя себя не лучше (а то и хуже), чем до выхода оттуда.

Следующим утром Натали стояла у морга еще до его открытия. Даже уличные торговцы еще не пришли, и ни одного попрошайки было не видать. Перед ней стояло всего несколько человек: кучка фабричных работяг в комбинезонах, жаловавшихся друг другу на начальника, двое братьев-американцев, которые нашли какой-то повод посмеяться, и пожилая пара с маленькой собачкой и мальчишкой на пару лет младше самой Натали.

Двери отворились, и она сразу посмотрела туда, где обычно стоял месье Ганьон, но сегодня его место занимал какой-то понурый мужчина постарше. Она все же направилась к левой стороне витрины.

“Mon Dieu”[5].

Натали услышала эти слова, но не сразу осознала, что сама их произнесла.

Неважно, что она уже видела убитую дважды за вчерашний день и всю ночь прокручивала это воспоминание в памяти. Неважно, что она знала о второй жертве и пыталась ее представить.

Ничто не могло подготовить ее к этому зрелищу в реальности: двум трупам рядом.

Она моргнула, пытаясь избавиться от этой картинки, будто это могло заставить исчезнуть два одинаковых, окровавленных женских трупа.

Новая жертва была бледна, с розоватой кожей и постарше первой. У нее были очень длинные волосы цвета послеполуденного солнца, завязанные в узел, как морская веревка. Платье висело позади нее, зелено-голубое, влажное. Дождь на летнем пикнике.

Лицо молодой женщины было раскромсано; она была словно зеркальным отражением своей сестры по несчастью. Вдвоем они смотрелись как две угасающие свечи на сером каменном столе.

Случится ли это снова?

Натали должна знать.

«Будь отважной. Будь смелой. Будь смелее, чем нужно, как говорила мама».

Она отошла от остальных и вытянула руку вперед. Выпрямившись, Натали протянула кончики пальцев к стеклу.

Прикосновение умчало ее туда быстрее пули.

Три пореза обратным ходом. Лезвие вонзалось глубоко, ведомое невидимой рукой; Натали находилась слишком близко к лицу девушки, чтобы видеть что-то кроме него. Нож рассек кожу от ключицы до горла, затем поднялся и проткнул горло у нижней челюсти. И снова нож был занесен, и снова погрузился – от челюсти девушки до уголка губ. Лезвие и плоть, плоть и лезвие.

Затем жертва встала, и пара рук отпустила ее. «Толкает». Натали оказалась дальше от девушки, будто ее оттолкнули. «Бежит». Девушка двигалась задом наперед, они обе бежали задом наперед по длинному коридору с сине-золотым ковром в середине. «Преследует».