Спецвыпуск книжной серии «Современники и классики». Выпуск 2 - стр. 19

– Как ты оказался в шайке? – задал вопрос следователь.

– Я случайно проходил мимо, ищу своего однополчанина.

– С Сахалина приехал? По какому делу?

– Мне надо быть утром в главке. Решаю строительный вопрос в нашем депо.

– Где остановился?

– Да нигде. Хотел остановиться у знакомого. Вместе лежали в одном госпитале. Да вот угодил.

– Когда приехал сюда?

– Да с последним пригородным.

– Покажи билет.

– Ой, билет, билет… Не дай бог выбросил… Билет… А, вот. Вроде бы он.

– Кого-нибудь знаешь из этих людей?

– Никого.

– В поезде кто-нибудь видел тебя?

– Да, один хромой, на деревянной культе. Он подсел в Михнево. А вышел перед Ступино.

– Ладно. Иди. Повезло тебе.

К вечеру он добрался до Москвы. Заночевал на вокзале в зале ожидания.

Утром позвонил на Грановского. Трубку поднял хозяин.

– Ты куда пропал, Иван?

– Извините, Лев Захарович. Вчера пришлось решать квартирный вопрос.

– Удалось?

– Почти.

– Приедешь?

– Да, я уже в вашем районе.

– Здравствуй, дорогой. А расскажи, как ты там живёшь на Сахалине?

– Да вот недавно оформил участок под строительство. Хочу поставить дом. Семья растёт.

– Чем занимаешься?

– Тружусь в паровозном депо. Мастером по ремонту.

– Ты перед войной изобрёл ветряной генератор. А сейчас что у тебя на очереди?

– Сейчас сделал проект круговорота.

– А ты что-то окончил?

– Да, после службы поступил на рабфак, а в середине тридцатых окончил. Больше не удалось. Везде мне ставили в упрёк старшего брата.

– Ваня, дорогой Иван Леонтьевич. Ты пострадал не только из-за брата, но и из-за себя самого. Ты же нигде, ни в одной анкете не указывал, что твой старший брат Виталий, портупей-юнкер, ушёл с Деникиным на Запад.

– Мне в революцию было-то всего ничего – семь лет. В начале Гражданской – восемь, в конце – десять-одиннадцать. Брат был старшим. Я просто не знал, где он и что делает.

– Ваня, но в тридцать четвёртом ты получал от него письмо из Парижа.

– Вообще-то письмо получала старшая сестра. Я не знал его почерка, не помнил его внешности. Кто писал, не знаю. Поэтому я ответа на это письмо не давал.

– Слава богу, догадался, что хотя бы этой глупости не совершил.

– В те годы я остался без родителей. Отца расстреляли какие-то военные. Я не различал, кто это были – красные или белые. Мать умерла позже. Я тогда стал беспризорным. В двадцать втором меня выловили и поместили в приют. После приюта я короткое время работал на железной дороге. Потом меня призвали на срочную службу. Под командованием Будённого громил басмачей в Туркестане. После демобилизации женился на такой же приютской. Опять работал на железной дороге. Потом война. Ранение. Госпиталь. Сахалин.