Спецотдел «Бесогон» - стр. 21
Признаться, первой, еще неосознанной моей мыслью, было атаковать его прямо сейчас. Но, поразмыслив, я тут же отказался от этих намерений. Известно, что убивать оборотня надежнее, когда тот находится в своей волчьей ипостаси, или же во время его перехода из одной формы в другую. Игнат же менять свое обличье не собирался. Вместо этого он вдруг шагнул к жавшейся у кустам орешника Ярославе.
– Одна пришла? – прохрипел он, тяжело дыша.
– Одна, – едва выдохнула ведьма.
– Чую человека, чужого чую, – бросил Игнат.
Он нагнулся к земле и шумно вдохнул в себя запах трав. Секунду он тщательно принюхивался и вдруг торжествующе вскинул голову вверх.
– Предала, окаянная? Навела беду на братца?! – взревел он и скакнул в моем направлении.
Игнат безошибочно и почти мгновенно учуял чужака. Редкий для оборотня случай, обычно, в лесу они не особенно быстро различают запахи. Слишком много посторонних раздражителей их поганого обоняния, но этот тип оказался дюже расторопным, тут же перешел к решительным действиям и бросился на меня.
Ярослава пала бездыханная, хотя изверг атаковал именно меня, и, буду откровенен, в первый миг я тоже испугался, слишком мощным парнем оказался этот Игнат Конько. Правда, замешательство мое было весьма кратковременным и длилось не больше секунды. Уже в следующее мгновенье я был готов к схватке. Сжимая длинный серебряный кинжал, я изготовился встретить врага, и тут мне повезло. Быть может, единственный раз за все мое расследование.
Дело в том, что тут Игната настиг «миг перерождения», так именуется на нашем профессиональном языке тот момент, когда особь меняет свое обличье, переходя из человеческого в волчье состояние. Нужно сказать, что момент этот наступает внезапно даже для самого оборотня и всегда сопровождается довольно сильными болевыми ощущениями для перерожденца. Так было и с Игнатом. Внезапно остановившись, он упал на спину и стал биться в конвульсиях. Его мощное тело извивалось, словно закручиваясь в гигантский узел. Отборнейшая ругань мешалась с волчьим воем и страшным хрипом. Омерзительный запах застарелой псины лез в нос, заставляя мои легкие сжиматься от этой всепоглощающей вони. Кашляя и давясь, я попытался броситься на тварь, стремясь воспользоваться ее беспомощным состоянием, но тут же отскочил назад.
Сильнейшая волна жара обожгла меня с ног до головы. Подобраться к перерождавшемуся в оборотня Игнату было невозможно, это все равно, что пытаться войти в доменную печь. Говорю это без преувеличения, ибо ни до ни после не испытывал ничего подобного.