Спецназ Великого князя - стр. 5

На южных границах Московского государства была создана засечная черта, именованная «Окским береговым разрядом», тянувшаяся по реке Оке, её левому берегу. Южнее черты земли Рязанского княжества, подчинившиеся Москве в 1456 году. На границе Рязанского княжества и Дикого поля своя засечная черта есть, с заставами.

Золотая Орда после большой «замятни» развалилась на части – Астраханскую, Казанскую, Крымскую, Ногайскую, Сибирскую и Большую. Во главе Большой ярый враг москвитян, хан Ахмат. А у Ивана, Великого князя Московского, союзник только один, да и тот слабый, – крымский хан Менгли-Гирей. После развала Золотой Орды ханы Большой Орды неоднократно пытались ходить походами на Крым, подмять его под себя. Войско у Менгли-Гирея невелико, и он тоже стал искать для себя союзников, действуя по принципу: враг моего врага – мой друг.

Только через год обучения многим ратным премудростям новики влились в большую дружину. Клялись в верности на Библии князю Даниле Патрикееву, а в его лице и Великому князю Московскому Ивану III Васильевичу. После присяги торжественный молебен и обед. А уж затем Прохор распустил всех бывших новиков на свидание с семьями, дав сроку три дня. О, как ждал этого момента Фёдор! О конь, да в куяке и шлеме, оружно заявился домой. Хоть плохонько жили, голодно, да семья – это опора для любого человека, а дом – самое желанное место, как бы хорошо в других землях ни было.

Застоявшийся конь легко нёс свежеиспечённого гридя к деревне. Родная изба показалась маленькой, покосившейся. На стук копыт выскочил на крылечко брат Иван. Тоже вырос, в плечах раздался, ещё годик и тоже можно в новики определять. Обнялись братья, да так и стояли несколько минут недвижно.

– Мамка где?

– Где ей быть, у печи. Немного ржаной муки удалось купить, хлеб печёт, слышишь, как духовито пахнет?

Из приоткрытой двери в самом деле пахло хлебным духом. Посожалел Фёдор, что не удалось никаких подарков привезти, да на что? По паре медяков выдали, их и вручить хотел. Ворвался в дом, мать с испуга едва деревянную лопату не выронила, которой тесто в печь сажала. Обхватил её крепко Фёдор, мать заплакала.

– Уехал и как пропал. Ни весточки не послал с оказией – жив ли? Дай на тебя погляжу.

Отстранилась, оглядела.

– Вырос-то как! И одёжа справная! Здоров ли?

– Здоров, матушка! А оказии, весточку передать не случилось. Ноне не новик я, гридь в старшей дружине князя.

– Дай-то Бог, служи верно.

– А ты здорова ли? Не обижает староста?

– Бить не бьёт ни меня, ни брата твоего, видимо, опасается. А по мелочи пакостит. То недоимку запишет, то на дальний огород пошлёт, куда идти полдня.