Спецназ князя Дмитрия - стр. 17
Иван помог Олегу встать с колен и неслышно шепнул на ухо:
– Мне все ведомо! Никому боле ничего не говори, понял?
Через час храп наполнил округу. Лишь сидящий на бревне часовой чутко вслушивался в сырую приднепровскую тишину…
Глава 7
Гонец из Смоленска застал возле Вильно громадный военный лагерь. Шалаши простых ратников длинными правильными рядами тянулись за пределами городских стен, то тут, то там разделяемые шатрами бояр и воевод. Всюду ярко горели костры, на которых кое-где жарилось мясо, но более всего на жарких углях запекалась репа – основная пища призванных Ольгердом и Кейстутом для большого военного похода лесных жителей. Мужчины сидели на бревнах или на раскинутых по холодной земле лохматых звериных шкурах. Отблески пламени играли на ражих веселых лицах, на крепких рослых телах, на взлохмаченных светлых волосах и бородах. Ратники, казалось, не замечали холода, взрывы хохота то и дело разрывали морозный воздух.
Гонец с легким испугом проследовал мимо виселицы, явно совсем недавно сооруженной возле проезда. Дюжий мужик грузно висел на льняном вервии, едва не касаясь грубо сработанными сапогами земли.
– За что его? – не удержался от вопроса смолянин.
– За дурость! – низким басом ответил от костра литвин. – Нашел где-то меда хмельного, женку пытался в городе ссильничать. Князь Кейстут велел ему самому себе виселицу за это поставить и удавиться!
– И что?.. Так вот сам все и сделал?
Литвин насмешливо всмотрелся в собеседника:
– Да ты откуда-то издалёка, верно? Обычаев наших не ведаешь. Как же ему княжью волю не выполнить, коль за ослушание казнь лютая последует! Уж лучше так, легко отойти…
Смолянин лишь крякнул от удивления и подтолкнул коня пятками, желая поскорее миновать страшное место.
Великий князь Литовский Ольгерд вместе с братом Кейстутом и его сыном Патрикием собирал рать против тевтонских рыцарей. Великого магистра Арфберга сменил Винрихе фон-Книпроде, тотчас обозначивший свои намерения отъять от западных земель Литвы изрядный кус в пользу Ордена. Одних княжеских дружин для борьбы с закованными в железо монахами было явно недостаточно, потому и были призваны жмудины, более всех страдающие от настойчивых попыток немцев силою меча и огня принести католический крест в глухие литовские пущи.
Прочитав сообщение из Смоленска, великий князь заметно нахмурился. Это не ускользнуло от взора Кейстута:
– Плохие вести? Откуда?
– Московские бояре опять пытаются вытащить своего митрополита из Киева! Новую ватажку отрядили, Днепром теперь плавятся. А Федор, трус несчастный, все никак не может избавить меня от этой занозы душевной раз и навсегда. За год полона не сумел Алексия извести!! Не понимает, дурень, что на этом человеке судьба всей земли московитов сейчас держится. Уберу я его, ей-ей, уберу из Киева! Владимира, сына своего, посажу!