Спастись от опасных мужчин - стр. 8

– Где твоя подружка? – спросила я.

– О чем ты?

– Ах да, конечно. Сожительница, – сказала я тоном, полным презрения, показывая кивком на фотографию на стене.

– Мы с ней расстались.

– Я все равно не стану с тобой трахаться.

– Ты это серьезно?

– Вполне.

– Ну ладно, – сказал он. – Тогда выметайся отсюда на хрен, чокнутая сучка. Ну же, катись.

– А что, если я не уйду?

Выражение его лица изменилось. Стало угрожающим.

Оно словно говорило: беги отсюда без оглядки, не то пожалеешь.

Но я не сдвинулась с места.

Он сжал руки в кулаки и так стиснул челюсти, что под кожей заходили желваки.

– Меня достали твои игры. Я не знаю, кто ты такая и чего тебе надо, и мне все равно.

– В этом-то и суть, – сказала я. – Тебе не должно быть все равно, когда речь идет о таких вещах.

Он пропустил мои слова мимо ушей.

– Я знаю одно – ты сейчас в моем доме, и, если ты не уберешься отсюда через пять секунд, я выкину тебя вон, и ты у меня будешь валяться на обочине вместе со вчерашним мусором.

Я продолжала глядеть на него так же невозмутимо. И молча.

– Я не шучу.

Я все так же молчала.

– Пять.

Я не произнесла ни слова.

– Четыре. Три. Я говорю серьезно.

Я по-прежнему не сводила с него глаз. Все так же молча.

– Два. Это последний твой шанс. Я не шучу.

Я сделала спокойный вдох. И медленный выдох. Почувствовала, как в моих ушах в знакомом ритме колотится пульс. Мы уже почти дошли до момента, когда можно будет начинать.

Почти.

– Один.

Я сделала еще один вдох.

И медленный выдох.

– Ну что ж, ты сама напросилась. – Он начал вставать со своего кресла, все так же сжимая кулаки.

Я подождала, когда он встанет наполовину так, чтобы оказаться в неустойчивом равновесии, стоя на полусогнутых ногах и неуклюже пытаясь податься вперед.

Сделала шаг вперед и ударила его.

Я левша. Так что в него с силой врезался мой левый кулак. Нанося удар, я повернула запястье таким образом, чтобы ладонь смотрела вниз, и вложила в него всю массу своего тела. Почувствовала, как мой кулак расплющил его нос, как хрустнул, подавшись под моими костяшками, хрящ. Ощущение было совсем не такое, как при ударе в челюсть, скулу или висок. Мне давно уже надоело сдирать костяшки в кровь. Мои армированные кожаные мотоциклетные перчатки были специально предназначены для того, чтобы предохранять руки при ударе об асфальт на скорости в восемьдесят миль в час. Они просто творили чудеса. Теперь на моих руках не оставалось даже синяков.

Он свалился обратно в кресло, прижав обе руки к носу.

– Черт, – сказал он сдавленным голосом. – Ты сломала мне нос.

Я осталась стоять на месте. Сделала еще один вдох, потом выдох, держа под контролем свое дыхание и пульс, почти с болезненной ясностью замечая каждую, даже самую крохотную деталь, как будто под воздействием какого-то наркотика. Все вокруг было четким, каждое движение, каждый звук. Я тщательно подобрала следующие слова: