Спастись от мужа - стр. 9

Горячие губы захватили мой напряженный сосок и втянули его в рот. Я взвизгнула и вцепилась в волосы мужа.

– Он…

– Что он?

Теперь пришла очередь второго соска. Его Генрих прикусил так, что горячо стало между ног. Я невольно сжала бёдра. Непреодолимое желание упасть на спину и раздвинуть колени сжигало изнутри.

 – Он был у раба, которого подарили героине.

– О-о-о! Древние римлянки знали толк в интимных утехах, – хохотнул Генрих и запустил пальцы мне в трусики. Я подпрыгнула и простонала:

– Я... не могу... говорить... Дорогой!

– Правда? А ты попробуй!

– Пожалуйста, не мучай меня!

Генрих засмеялся, взял мою ладонь и положил ее на ствол чудовища.

– Погладь его.

– Я не могу, прости.

Но убрать руку не удалось. Муж крепко сжимал ее, и я чувствовала подушечками пальцев, как пульсирует каждая жилка на горячей коже. Генрих надавил мне на голову и заставил опуститься на колени.

– Поцелуй его! Возьми в рот, майне либе!

– Не могу!

– Ты хочешь, чтобы он ворвался в тебя без подготовки?

Я отчаянно замотала головой, из глаз брызнули слёзы. Не так я представляла себе первую брачную ночь! Не так!

Но муж был непреклонен: он сдавливал мне шею, пока губы не коснулись горячей плоти.

– Ну, детка! Не капризничай! Ты должна подружиться с ним. С этого момента он спутник твоей жизни, – муж сделал паузу, –  на какое-то время.

Мне бы прислушаться тогда к словам мужа, уловить в них двойной смысл, но меня сжигали совсем другие эмоции. Разум отключился полностью. Из груди поднимался первобытный страх и ещё что-то, не имевшее пока названия.

Я раскрыла рот и обняла губами гладкую головку.

 Генрих со стоном подался вперёд, и его член лег на мой язык, заполнив рот целиком. В «Дубовом раю» мы репетировали на дилдо среднего размера, а этот инструмент средним назвать было нельзя.

Но рука мужа гладила меня по волосам, успокаивая, другая поддерживала шею и направляла на нужный путь мягко и без насилия. Во всяком случае, сложилось впечатление, что меня хотят обучить, а не принудить.

Я неожиданно вспомнила азы минета, которые преподавали нам, курсанткам, в «Дубовом раю». Оттянула пальцами кожу на стволе, сжала головку в кольце губ. Языком в это время делала разные движения, словно облизывала эскимо.

Взять член полностью в рот я не могла, поэтому стимулировала головку и зону чуть ниже, пальцами поглаживала ствол, ласкала мошонку. Генрих закрыл глаза – лучший сигнал того, что я все делаю правильно.

Язык и губы делали свою работу, а душа успокаивалась. Если такова моя плата за благополучную и счастливую жизнь, что ж, надо принять ее с благодарностью. Доставить наслаждение любимому человеку – лучшее из блаженств.