Спасти Золотого Дракона - 2,3,4 - стр. 84
- Следовать! За мной!
- Обратного пути нет, Лайгон, - констатировал Феронд и первым отправился за големом.
Лайгон тоже шагнул на уступ, разворачиваясь боком, потому что иначе устоять было невозможно. Тропа была опасной и вела немного вверх, отчего риск поскользнуться возрастал. Феронд шёл осторожно, всем телом вжимаясь в каменную стену, чтобы как можно дальше находиться от опасного края. Но камень был прочным, и вскоре путники перестали опасаться каждого своего движения. Тропа была надёжной. Теперь всё зависело лишь от самих ступивших на неё, пройдут ли они до необходимого участка. Желание жить и снова обрести свободу было настолько сильным, что Лайгон и Феронд были готовы на всё. Особенно теперь. Так далеко от своей камеры они не заходили уже несколько недель.
Змей вёл вперёд и вперёд, пока не достиг места назначения. Валинкарцы сперва и не поняли, что уже пришли, поскольку ничего примечательного не было. Они так же перемещались, прижимаясь спинами к стене и пытаясь руками нащупать хоть что-то, за что можно было бы уцепиться в случае потери равновесия. Но змей возвестил:
- Следовать! За мной!
Валинкарцы не успели понять, что от них требуется, как ноги их оказались обвиты холодным ультрамариновым телом змеи, после чего тяжёлая металлическая голова дёрнула своё длинное тело в обрыв. Мужчины не успели, да и не смогли бы противостоять голему. Увесистое металлическое пресмыкающееся потянуло их на дно тёмной пропасти, откуда доносился грохот и скрежет бегущих вагонеток.
Лайгон закричал. Не столько от страха, сколько от неожиданности и обиды. Собственный крик заставил мага ощутить себя слабым. Конечно, не каждый день металлическая змея сталкивала его с обрыва в неизвестность, но всё же мужчина укорил себя в несдержанности, одновременно ловя себя на мысли, что не о том он беспокоится, летя вниз на бешеной скорости. Но рот он всё же закрыл, и удивлением продолжая слышать крик и не сразу понимая, что эмоции не смог скрыть не он один. Феронд тоже кричал, причём лично его этот факт ничуть не смущал. Он, в отличии от мага, привык выказывать свои чувства в сражениях криком и рычанием, так что эта смертельно опасная ситуация вызвала у него вполне закономерную реакцию: выразить негодование и возмущение через полный злости крик.
Тем временем голем начал трансформироваться. Хвост его по-прежнему стягивал валинкарцам ноги, зато голова стала принимать куполообразную форму, причём металл растёкся таким тонким слоем, что оставалось непонятно, как из относительно небольшой ореливиевой головы смог получиться столь большой купол. Валинкарцев дёрнуло вверх: то, что соорудил из себя голем, походило на парашют, и после стремительного падения казалось, что они зависли в воздухе, где-то между тем уступом, с которого были сброшены и по-прежнему тёмным дном. Дно, однако, всё же приблизилось, и по гулу и скрежету это было понятно.