Спасти Золотого Дракона - 2,3,4 - стр. 79
Тем временем металл достиг освещённого места, и стало очевидно, что валинкарцы были правы: это был действительно жидкий ореливий и он действительно тёк по направлению к ним. Красивый, благородного цвета металл неумолимо приближался к решётке. Лайгон со своим пытливым умом тут же задался вопросом: что станет с ореливиевыми прутьями, когда их коснётся расплавленный металл. Он невесело усмехнулся своим мыслям: скоро он воочию увидит, что произойдёт.
Однако дальше выяснилось то, что заставило мага напрочь позабыть о том, что его интересовало. Валинкарцы одновременно заметили то, что вызвало у них и облегчение, и непонимание. То, что было совершенно нелогично и бессмысленно. Поток ореливия был конечен. К их камере текло весьма определённое количество этого металла, причём его было не очень много. Такое количество не могло быть опасным для стоящих на каменном осколке мужчин.
Что недлы задумали на этот раз, оставалось неясно. Но металл был удивительным: он не растекался по полу лужей, не оставлял за собой капель или следов. Возможно, этим он был обязан своей вязкости и текучести, но складывалось ощущение, что он не течёт, а перемещается. Неспешно, грациозно, осмысленно. Он подбирался всё ближе, а потом достиг решётки и поглотил те прутья, которых коснулся. Не растворил, не оплавил, а поглотил. При этом жидкий металл обволок прутья, пропутешествовал по ним до самого верха и неспешно спустился по ним вниз, только при этом вверху прутьев уже не оставалось, но и жидкого металла больше от этого не становилось. Ореливий не стал поглощать остальные прутья, растёкся лужицей и замер.
- Он наелся? – тихо спросил Феронд, словно боясь разбудить странный металл.
- Это ореливий, - напомнил Лайгон. - Он не может питаться сам собой! Он вообще не может питаться – он металл!
- Тогда почему прутья пропали, а он замер?
- Откуда мне знать! – отозвался маг, которого поведение этого металла пугало и настораживало. – Я о таком не читал! Попробуй поговорить с ним! Очевидно же, что он разумен, раз двигался против законов физики!
- Я? – переспросил Феронд, который не представлял, как он может говорить с металлом. - Но ведь ты – маг!
Лайгон успел лишь приоткрыть рот, чтобы парировать, но тут же содрогнулся от страшного скрипучего голоса, эхом повторившего:
- Ты – маг!
Валинкарцы огляделись по сторонам. Откуда исходил звук было неясно из-за эхо, разлетевшегося по камере, пролетевшего по пустынному коридору и возвратившегося обратно в камеру отвратительным гулом. Мужчины переглянулись, но не успели поделиться друг с другом мыслями, как подозрительный металлический звук заставил их глянуть на разлитый по каменному полу ореливий. Металл стал обретать форму. Сперва лужица стала тонкой и длинной, потом гладкая блестящая поверхность, присущая жидкости, стала затвердевать, превращаясь в чешуйки, которые занимали свои места с тихим металлическим позвякиванием. Металл превращался в змею. Завершилось преобразование тем, что новоявленное пресмыкающееся подползло поближе к осколку статуи, на котором стояли валинкарцы. От опасной близости неведомого существа мужчины отступили назад. Змея подняла голову и посмотрела на Лайгона своими ультрамариновыми, практически живыми, но всё же мателлическими глазами.