Спасти Золотого Дракона - 2,3,4 - стр. 59
Он не мог оставаться на месте и потому ходил из угла в угол, обшаривая каждый миллиметр стен и ища хоть что-то, что могло спасти их. Но ничего не находилось, и он, не в силах отвлечься от мыслей о Гриноре, продолжал маячить из стороны в сторону, иногда запинаясь об осколки статуй и приглушённо ругаясь. Потом он, изучив всю камеру и не обнаружив ничего, дарующего надежду, уселся на камень.
Лайгон сидел молча и неподвижно, слушая, как постепенно, понемногу дыхание Феронда переставало быть шумным, выравнивалось, успокаивалось. Прошло много времени, прежде, чем оно стало беззвучным. Лайгону стало не по себе. Он уже привык к его сердитому сопению, и теперь воцарившаяся тишина нервировала его. Казалось, что Феронд превратился в чудовище и затаился, ожидая, когда можно напасть.
- Я же говорил, что Гринор – паршивый выбор, - напомнил маг, прерывая гнетущую тишину.
- Это я виноват, - тихо ответил Феронд, и Лайгон облегчённо вздохнул: с братом всё было в порядке, за исключением подавленного состояния. – Надо было настоять, чтобы шёл ты… или идти самому…
- Тогда бы Гринор придушил меня тут спящим. Или тебя, если бы я ушёл, - ответил Лайгон, решив, что это должно успокоить брата хоть немного.
- Думаешь, всё правильно? – с надеждой спросил Феронд, и его простота заставила мага сорваться и выкрикнуть ему правду, чтобы он больше не задавал вопросов, вынуждающих отвечать что-то лестное и оптимистичное, когда ничему такому нет места в этой темнице.
- Конечно, нет! Всё неправильно! – воскликнул маг. - Мы сидим в плену, неизвестно, что с нами сделают эти варвары, а мы ещё и отпустили в Валинкар жаждущего власти предателя. Всё очень плохо, Феронд. Но не ты в этом виноват. И не об этом сейчас следует думать.
- А о чём тогда? – спокойно спросил Феронд, ничуть не смущённый тем, что брат повысил на него голос.
- О будущем, - мигом остывая, так же спокойно ответил Лайгон. - Стоит понять, что нужно недлам и что нужно Гринору. С недлами пока мы поняли всё, что могли. Давай подумаем о твоём приятеле. Он говорил про трон… Если нас убьют, то он сможет стать правителем, если возьмёт в жёны Лаивсену…
- Но это случится только, когда Мэггон умрёт или решит передать все дела наследнице… - сказал Феронд неуверенно.
- Это не единственный способ… - прошептал маг и усталым движением руки взъерошил свои волосы, поражаясь своей не прозорливости.
- То есть? – переспросил Феронд, вглядываясь в силуэт Лайгона, словно надеясь разглядеть в полутьме выражение его лица.
- Я не уверен, что такой тип, как Гринор, знает о втором способе. Мне стало известно из книг, что в далекие времена, когда рабы только вышли из гор и освободились от недлов, они не могли выбрать себе главаря. Они были все равны… вернее, бесправны. Одинаково бесправны. Оказавшись на свободе, они растерялись, им нужен был лидер, но ни один не хотел признавать власть такого же раба, как и он сам. Тогда было принято решение о состязании. При помощи турниров было избрано два сильнейших: имя одного было Нильф, это предок Мэггона, а второго звали Аринго. Им предстояло сразиться в решающем бою, но Аринго пропал. Просто исчез. Раз и навсегда. Нильфа могли бы заподозрить в убийстве, но он провёл всю ночь под опекой своих сородичей, которые помогали ему подготовиться к бою. После исчезновения Аринго Нильф, придя к власти, установил запрет на пролитие крови равного себе, поскольку считал, что Аринго был кем-то вероломно убит. Постепенно этот запрет превратился в легенду и стали считать, что кровь валинкарцев священна.