Спасти Москву - стр. 36
– У, шельма! Получи!
Ох и разревелся тот, почувствовал боль! Взмахом лапы буквально стряхнул он повисшего на орудии человека вместе с обломком рогатины. Стряхнул и тут же со страшным рыком бросился прямо на отползающего прочь обидчика.
– А ну, не зевай! – отчаянный вопль вернул к жизни всех остальных, и те, бешено орудуя своими рогатинами, снова ринулись в яростную атаку. Несколько точных ударов, и косолапый, забыв про первоначальную цель, принялся кружить на месте, отчаянно отбиваясь от насевших охотников. Они же, оттопыривши на вытянутых руках заостренные жерди, медленно наседали, беря того в кольцо, однако же и вперед бросаться не торопились. То ли сноровки не хватало, то ли бить уже наверняка решили.
– Заходи, Хлын, сзади!
– Ерема, гляди в оба!
– Да не суйся ты под руку!
– Млад, поди прочь!
– Бей его!
Напряженно переругиваясь, мужики окружали зверя, который, истекая кровью, бросался то сюда, то туда, однако же, напоровшись на выставленные острия, отворачивал и снова начинал метаться в сужающемся кольце. А те перешли в наступление, и мишка, вяло отмахиваясь передними лапами, лишь жалобно выл, то пытаясь вырвать из кровоточащей раны обломок деревяшки, то поднимая морду и скаля зубы на окруживших его охотников. По всему было видно, что удар Милована оказался роковым для животного и тот стремительно теряет силы. Поняв это, бородач бросился на помощь раненому. Впрочем, тот уже притих, и теперь лишь конвульсии проходили по окровавленному телу.
Пришел в себя и Булыцкий, до этого наблюдавший за разворачивавшимся действом, словно во сне. Бросившись к пострадавшему, замер, едва лишь увидев рану: медведь вспорол мужчине живот и успел разворошить внутренности, прежде чем подоспела подмога. Бедняга умирал. Было видно, то его уже не спасти, даже будь сию минуту рядом аптечка Булыцкого. Шанс один из ста, да и то если подмога подоспеет в ближайшие же секунды.
– Телефон у кого?! – все еще уверенный в версии розыгрыша, проорал он на скорбно стягивавших головные уборы мужиков. – Быстрее, ну! Быстрее же! – сев рядом с умирающим и стараясь не глядеть на разбросанные по снегу внутренности, тот приподнял голову Третьяка. – Да что вы стоите столбами?!! – стянув куртку и свернув ее наподобие подушки, он подложил ее под косматую голову и поднялся на ноги, ожидая, что хотя бы один человек, но судорожно набирает номер телефона спасения.
– Не шуми, чужеродец. Бога не гневи; дай душе уйти.
– Чего? Сто двенадцать – экстренный вызов!
– Уйди, чужеродец. Не мешай, – скорбно отвечал Калина.
– Что вы? – попятился он назад, но, оступившись, грузно приземлился в сугроб. – «Скорую»! Кто-нибудь. Он же… Он… Да что за цирк?! – глядя в отрешенные лица мужиков, проорал тот. Затем, чертыхнувшись, принялся судорожно хлопать по карманам, выискивая мобильник. – Ну что вы как истуканы?! Звоните! МЧС, «Скорая», полиция!!! Да сделайте же что-нибудь! – он ринулся к Миловану и, схватив того за грудки, проорал прямо в лицо: – Ну что вы стоите?! Он же умирает!!!