Спасти князя Игоря - стр. 22
Атаманша потускнела лицом, рявкнула:
– Отставить!
Верные холопы отняли руки от жертвы – как от прокаженного. Она подошла, уставила в упор свои, почище огня обжигающие, зенки.
– Ну так недостоин ты, баба, мужицкой участи. Значит, и подохнешь по-бабьи. – И она поворотилась к нему спиной.
Яшка задрожал, сделался весь белый.
– Марусичка! Я ж не хотел, вот те крест! – осенив себя крестом, он зарыдал как ребенок. – Чего ты задумала, холера окаянная?..
Он кинулся к ней, бухнулся на колени, пополз, норовя ухватить за сапог.
– Прости-и-и, родная. Мару-у-сичка-а-а, век молиться об тебе стану…
Атаманша брезгливо дернула ногой, сбрасывая его руку.
– Пропади ты!.. – И она грязно выругалась.
Яшка уронил голову, ткнулся лбом в пыль, безутешно завыл, размазывая по лицу черные слезы и плюясь грязью. Что он теперь вспоминал, о чем жалел, в чем раскаивался?
Перед тем как удавить несчастного, кто-то из его палачей снасильничал над ним под крышей риги.
Случилось уже зимой: Данька, пятнадцатилетний брат погибшего, замысливший отомстить злодейке, поджидал в облюбованном месте. Те, кого тут угораздило увидать это, так и не поняли, уж не надеялся ли недомерок задушить волчицу собственными руками?
А было так… Кавалькада неспешно двигалась по центральной улице. Как водится, никто не знал, с чем пожаловала атаманша. Может, и мимо едет, да всё одно: добра от нее не жди. Народ, издали завидя пеструю кучку всадников, разбегался, прятался по домам.
Маруська восседала в розвальнях. Иссиня-черные, что вороново крыло, волосы из-под кубанки густой волной струились поверх полушубка.
У Даньки заперло дыхание. Выждав, когда процессия поравнялась с ним, он молнией промахнул расстояние от калитки до саней и вцепился душегубке в волосы – отчего кубанка слетела на снег, – силясь стащить ее на дорогу. Он почти ослеп, близко увидав бешеные глаза красавицы (и запомнил потом на всю жизнь): желтые в осень, с темным ободком – точь-в-точь глаза рыси с цветной картинки «Всемирного следопыта»… Стащить атаманшу ему не удалось, на удивление очень крепко она сама заломила ему руку.
– Не трогать щенка! – был приказ. – Взять с собой и не спускать с него глаз ни днем, ни ночью. Пущай пока побудет с нами да поглядит, как живем…
Отсюда, с этой точки, началась для юного смельчака долгая дорога странствий.
Случай на кордоне
Зимой нагрянула на кордон ватага лихих людей с зелеными лентами на малахаях – народец этот состоял из тех, кто отсиживался в лесах в ожидании своего часа. Верховодил «зелеными» свирепого вида, рябой и тощий, с провалившимися щеками, мужик.