Спасти империю! - стр. 11
Про сказки Валентин ввернул намеренно. Поговаривали, что царевич Иван, терзаемый страхами и дурными видениями, частенько не может ночью заснуть. И немудрено. Все-таки мальчишке четырнадцатый год всего. А в этой своей слободе да в набегах на земские деревни насмотрится днем всякого… Тут тебе и убийства, и насилие, и прочие иные изуверства. И взрослый после такого не заснет. Вот и стал к себе царевич звать на ночь сказочников. Чтобы засыпать, значит, под их сказки. Но со сказочниками – тоже беда. Где их наберешься, этих сказок, чтобы каждую ночь новые рассказывать? А за повторы царевич под горячую руку и прибить может.
Вот и решил Валентин одним выстрелом сразу двух зайцев убить – и ночную кукушку, которая будет по его заданию перекуковывать кукушку дневную, то есть Никиту Романовича, в постель к царевичу подложить, и решить окончательно проблему со сказочниками, чтобы никто лишний возле Ивана не отирался. Нехорошо, конечно, устраивать мальчишке «медовую ловушку». Педофилия это самая настоящая. Но если посмотреть с другой стороны… Он, царевич, так и так уже давно с девками и бабами путается. А то и еще чего похуже – с дружками своими, Басмановыми, как народ болтает. Так пусть уж лучше с одной, с приличной женщиной, которую ему Валентин подобрал.
Сказочный архив у Валентина был практически неисчерпаем. Одной «Тысячи и одной ночи» на сколько хватит… Но Валентин был уверен, что большого количества сказок его протеже и не понадобится. Она и без сказок найдет чем царевича занять и как побыстрей погрузить его в объятия Морфея.
В поисках такой мастерицы-«сказочницы» Валентин отправился на ярославское торжище, на одну из его улиц, где постоянно собирались представительницы древнейшей профессии. Подкатили они туда вместе с доном Альбой на легкой двуколке. Нарумяненные и наряженные жрицы любви стояли или прохаживались по тротуару вдоль забора какого-то склада, держа губами колечко с бирюзой.
– Здравствуйте, девочки, – громко поздоровался Валентин, когда дон Альба остановил двуколку.
– Здравствуй, боярин, – ответила ближайшая к нему девка, вынимая изо рта колечко. – Выбери меня…
Но тут же двуколку обступили и другие «жрицы».
– Меня, боярин… Меня… – твердили они. – Гляди, какая я ладная! А уж как любить тебя буду…
– Послушайте, девочки, не галдите все сразу, – попробовал навести хоть какой-то порядок Валентин. – Каждой из вас я дам сейчас по алтыну. Но вы мне честно скажите, кто из вас самая лучшая? Кто самая большая мастерица в вашем ремесле?
Эта попытка Валентина внести в разговор некую упорядоченность сразу же бесславно провалилась, так как раззадоренные обещанием дармовых денег девки вконец обезумели и лезли к двуколке, отталкивая друг друга и вопя: