Спасти эльфа - стр. 21

— Зачем тебе меня лечить? — Эльф недоверчиво нахмурился, но все-таки сделал осторожный шаг по направлению к кровати, на которой я сидела. — Разве что только…

— Нет, не для этого.

— Я не привлекаю тебя? — Надежда в его голосе отчего-то резанула по сердцу.

— Не до такой степени, чтобы брать силой.

— Тогда почему я здесь? — Он остановился в полуметре от постели, вперив меня внимательный, изучающий взгляд.

— Возможно, я сожалею о том, что с тобой случилось.

Он вдруг усмехнулся, и его усмешка показалась пощечиной.

— Чудовище из Сумрака. Все, что происходит в этом лагере, происходит с твоего одобрения. Я знаю, — он кивнул сам себе, — ты хочешь меня завербовать. Хочешь сделать своим шпионом и отправить в горную долину следить за моим народом. Играешь в доброту, чтобы потом предложить мне обменять жизнь и честь на предательство.

— Все, что я хочу тебе предложить, — сказала я, мысленно застонав, — сесть и подставить мне свои исцарапанные плечи.

Эльф решил не спорить, но, похоже, остался при своем мнении. Поверить в милосердие знаменитой злодейки-захватчицы было выше его сил. Поколебавшись, он опустился на кровать, а еще через минуту неуверенно развязал полотенце и позволил ткани сползти на бедра. Так его пах был по-прежнему закрыт, а красивая безволосая грудь — доступна моему взгляду.

Мы начали с безобидного — с царапин от женских ногтей на плечах. Раны отчего-то до сих пор не затянулись, несмотря на всю хваленую эльфийскую регенерацию. Когда я растерла между пальцами мазь и коснулась алых полос на коже пленника, тот отвернулся, завесившись волосами, словно происходящее его смущало или было до крайней степени неприятным.

— Что с остальными? — спросил он после продолжительного молчания. К тому времени я успела обработать большую часть ссадин и синяков на открытых участках тела и собиралась заняться следами от укусов на груди.

Я догадалась, что эльф говорит о своих спутниках, но пока мне нечего было ему ответить.

Подождав немного, он продолжил:

— В последний раз я видел их до того, как меня… А потом — нет. И утром, после всего, — тоже нет. Их… убили? Они не… не выдержали?

— Я не знаю, но выясню после завтрака.

Эльф взглянул на меня с подозрением, а потом неприязненно искривил разбитые губы, на них тоже было бы неплохо нанести мазь.

— Чудовище из Сумрака не знает, что творится у нее под носом?

Он не верил. Решил, что я просто не хочу говорить правду.

Я в последний раз осмотрела спину пленника: широкая, с развитыми мышцами, она оказалась покрыта сеткой тонких порезов. Ночью, во время насилия, жертве приходилось лежать на земле, а та была усеяна сухими ветками и мелкими острыми камнями.