Спасти эльфа - стр. 18
Пленник огляделся по сторонам, похоже, недоумевая, какую такую ванну я имею в виду: помимо кровати, стула и ширмы для переодеваний, в моем шатре больше ничего не было.
— Ближайшая река, — выплюнул он, — за холмом. Есть желание прогуляться тридцать с лишним километров?
Какой знакомый ядовитый сарказм. Сколько неприкрытой злости и во взгляде, и в голосе. Что ж, это хороший знак: есть силы ненавидеть — найдутся и на то, чтобы пережить насилие.
— У меня идея получше.
Бытовые чары — одни из самых сложных, но я овладела ими в совершенстве: просто имела особую склонность к этому виду колдовства.
Превратить ширму для переодеваний в деревянную бадью и наполнить ее водой? Легко!
Распахнутыми от изумления глазами эльф наблюдал за тем, как дощатая перегородка с треском ломается и постепенно меняет форму. С водой для купания оказалось сложнее. Я не могла создать что-то из воздуха, поэтому пришлось пространственными порталами перенести воду из упомянутой реки в мой шатер, точнее — в новенькую, созданную из подручных средств ванну.
— Прошу, все готово.
Эльф медлил. Я по-своему восприняла его нерешительность.
— Не волнуйся, она не исчезнет. Как думаешь, откуда мебель в моем шатре? Считаешь, я повсюду таскаю за собой двуспальную кровать?
От воды в бадье поднимался пар. Пленник сделал осторожный шаг по направлению к купели и покосился на меня с раздражением. Затем он шагнул вперед еще раз, и еще, пока не уперся руками в высокий деревянный борт. И тогда он снова посмотрел в мою сторону. Настойчиво и недовольно.
Взгляд был долгим, пристальным, и я не сразу поняла его значение. Эльф хотел, чтобы я отвернулась: все-таки процесс мытья достаточно интимный.
Так мы и застыли: эльф — у бадьи, я — в трех метрах от него, рядом со складным стулом.
Пленник не желал принимать ванну на чужих глазах. Наверное, мне стоило уступить его молчаливому требованию и отвернуться, но я почему-то этого не сделала. Моя личность снова как будто раздвоилась: нечто темное и распутное, запрятанное глубоко внутри, требовало досмотреть представление до конца.
Эльф ждал, я ждала тоже, и спустя несколько минут чужое терпение дало трещину. Со вздохом пленник перекинул ногу через борт купели (сначала одну, следом — вторую) и погрузился в воду по горло, спрятавшись от моего нескромного взгляда.
Я бросила ему тряпку, чтобы оттереть грязь, и снова эльф застыл в нерешительности, безмолвно требуя дать ему уединиться.
Но чудовище внутри заставляло меня смотреть. Смотреть не моргая.
И снова раздался чуть слышный вздох. Эльф не стал унижать себя просьбой отвернуться, видимо, уверенный, что эта просьба ничего не изменит. Его лицо приняло отрешенное выражение, взгляд сделался пустым, отсутствующим, словно пленник старался забыть о том, что в шатре, кроме него, кто-то есть.