«Спасская красавица». 14 лет агронома Кузнецова в ГУЛАГе - стр. 18
Если было тяжело сидеть в Лефортовской тюрьме, то в Сухановской во много раз тяжелее: нормально давали спать одну ночь в неделю, с воскресенья на понедельник; в течение недели я не имел возможности ни на одну минуту сомкнуть глаз.
В Лефортовской тюрьме я могу днем лечь в постель и хоть на минуточку сомкнуть свои очи, и от этого становилось немного легче.
В Сухановке сидишь на круглом цементном стуле, возьмешь в руки книжку (моему соседу разрешалась выписка книг для чтения), и невольно глаза закрываются – но тут же щелкает крышка дверного глазка и часовой смотрит, что делается в камере, и ты вздрагиваешь и открываешь глаза…
Встаешь, бывало, ходишь из угла в угол по камере размером в 3–4 шага, и ходишь до тех пор, пока не устанешь, разгонишь дремоту и опять сядешь на стул…
Кроме этого, здесь я был лишен несчастной пятнадцатиминутной ежедневной прогулки.
Лишен был ежемесячной выписки продуктов на сумму 75 рублей.
В камере разговаривать между собой совершенно было невозможно из-за большого резонанса. Часовой ежеминутно открывает «волчок»[28] и повелительным тоном говорит – прекратите разговоры!..
Одним словом, везде и всюду тебя старались изнурить, обессилить, чтобы сломить твою сопротивляемость…
В первое время я не знал, что в Сухановке подследственным разрешается по распоряжению следователя делать выписку. У моего соседа всегда была выписка – как видно, он был на особом положении. Причем он сказал, что у него на личном счету 200 рублей уже 8 месяцев, хотя никто ему денег не переводил.
В один из вечеров, сидя у следователя, я спросил:
– Почему мне не разрешается выписка продуктов, если в Лефортовской тюрьме она мне разрешалась?
– А что бы вы хотели выписать?
– Мыло, сахар, зубной порошок и грамм 100 сливочного масла.
Он, смеясь, ответил:
– Какой вы наивный. Я вас изнуряю, изматываю, а вы хотите сливочного масла, чтобы подкрепить себя. Что вы, с ума сошли!
Так в выписке мне было отказано.
Особенно сильное действие на нервную систему оказывало следующее: ночь, сидишь у следователя, кругом тишина, и вдруг слышишь, как из соседних комнат раздается истерический крик, плач, стоны мужчин и женщин…
Сначала я думал, что это инсценировка.
Я не мог и представить, чтобы в советской тюрьме такими недозволенными методами велось следствие.
Наконец я не вытерпел и спросил своего следователя:
– Скажите, разве советское законодательство разрешает такими методами, как избиение и другие физические воздействия, вести следствие?
Он мне ответил:
– Партия и правительство в отдельных случаях разрешают применять над подследственными физические меры воздействия