Спаситель - стр. 38
– Но вы явно это предвидели, к тому же калибр стандартный, достать патроны не составило труда, верно?
– Да.
– Сначала вы заплатили ему?
– Что?
– Ничего, забудьте.
– Поймите, страдали не только мы с Перниллой. Для Пера каждый день был мукой. Мой сын уже умер и только ждал… чтобы кто-нибудь остановил его сердце, которое упорно билось. Ждал…
– Спасителя.
– Да. Именно так. Спасителя.
– Но это ведь не ваша работа, Хольмен.
– Да. Это дело Господа. – Хольмен опустил голову и что-то пробормотал.
– Что вы сказали?
Хольмен поднял голову, его взгляд блуждал в пространстве, ни на чем не останавливаясь.
– Но если Господь не делает свою работу, ее должен сделать кто-то другой.
На улице лишь желтые фонари да бурый сумрак. Когда выпадал снег, в Осло даже ночью было светло. Звуки казались укутанными в вату, а снег под ногами похрустывал, как далекий фейерверк.
– Почему мы не забрали его? – спросил Халворсен.
– Бежать он не собирается и должен кое-что рассказать своей жене. Через час-другой пришлем за ним машину.
– А он прямо артист.
– Да?
– Ну, обрыдался ведь, когда ты сообщил о смерти сына, верно?
Харри задумчиво покачал головой:
– Тебе еще многому предстоит научиться, Младший.
Халворсен с досадой пнул снег.
– Так просвети меня, о мудрейший.
– Убийство – поступок настолько из ряда вон выходящий, что люди вытесняют его, воспринимают как полузабытый кошмар. Я много раз видел такое. Только когда кто-то другой скажет об этом вслух, до них доходит, что это существует не просто у них в голове, а случилось на самом деле.
– Н-да. Все равно хладнокровный субъект.
– Ты что, не разглядел, что он совершенно в кусках? Пернилла Хольмен, пожалуй, права: он из них двоих самый любящий.
– Любящий? Убийца? – Голос у Халворсена чуть не сорвался от возмущения.
Харри положил руку ему на плечо:
– Сам подумай. Разве это не поступок огромной любви? Пожертвовать родным сыном?
– Но…
– Я знаю, о чем ты думаешь, Халворсен. Привыкай, парень, подобные моральные парадоксы будут встречаться тебе на каждом шагу.
Халворсен взялся за незапертую дверцу, но она намертво примерзла. С неожиданной злостью он дернул ручку, дверца с треском распахнулась – резиновая прокладка осталась в проеме.
Они сели в машину, Харри смотрел, как Халворсен поворачивает ключ зажигания, а другой рукой щелкает себя по лбу, довольно сильно. Мотор взревел.
– Халворсен… – начал Харри.
– Так или иначе, дело раскрыто, комиссар обрадуется, – громко сказал Халворсен, выруливая на дорогу прямо перед сигналящим грузовиком. Потом наставил замерзший средний палец в зеркало. – Стало быть, давай маленько повеселимся. – Он опустил руку и опять щелкнул себя по лбу.