Спаси нас - стр. 26

– Нет, не это я хотел бы от тебя услышать, – спокойно говорит отец. – Я хотел бы знать, что за история с этими снимками, да. Но нам всем надо услышать твою версию.

Я удивленно посмотрела на него.

– Потому что я вчера не предоставила тебе такой возможности. И теперь очень сожалею об этом, – дополнила мама. – Я была слишком подавлена этой ситуацией. Сидеть в кабинете ректора и смотреть на снимки… Я поверила в то, что мне рассказал мистер Лексингтон, и не потребовала, чтобы мы выслушали тебя.

Я задержала дыхание.

– Прости, Руби.

Я почувствовала жжение в глазах. В горле застрял комок, и я сделала несколько попыток проглотить его, но не получилось.

– Но тебе не следовало просто так пропадать на целый день. – Ее голос превратился в настойчивый шепот: – Мы так за тебя тревожились.

– Это было неправильно, что мы оставили тебя одну, – продолжил отец.

– И для нас важно, чтобы ты объяснила нам, что произошло, – добавила мама.

Сколько бы я ни моргала, слезы никуда не девались. Эмбер погладила меня по спине. Мне было невероятно радостно, что она в этот момент сидела со мной.

Мама налила чашку чая и настойчиво подвинула ее через стол ко мне. Я вытерла щеки и стала греть пальцы о горячий фарфор. Но холод все равно пробирал меня до костей. Родители не торопили, и я смогла привести в порядок свои мысли. Взвесить, что могу им рассказать. Не будет ли злоупотреблением доверия, если я посвящу семью в тайны моих друзей. Однако теперь дело касалось не только Лидии и Джеймса. И как бы ни были они оба важны для меня, я не могу больше ставить на кон свои отношения с родителями.

– Все началось в тот день, когда я пошла забрать у мистера Саттона рекомендательное письмо, – произнесла я, немного помедлив. – В прошлом году в сентябре.

Родители внимательно слушали меня. Теперь сложившаяся ситуация уже не казалась мне такой пугающей. Напротив, я чувствовала, что нахожусь в правильном месте, где могу, наконец, сказать всю правду. И я продолжила:

– Я думала, у нас назначено время. Но когда заглянула в кабинет, он был там не один.

Начало далось мне с трудом, но чем дальше, тем легче слетали с языка слова. Когда я рассказала, что за этими снимками стоят Сирил и отец Джеймса, мама схватила отца за руку.

– Мортимер Бофорт бессовестный человек, – заявила я охрипшим голосом. – Ради спасения своей репутации он пойдет по головам.

– И ему безразлично, что он разрушает другую семью, – покачала головой мама. – Какой страшный человек.

– Страшный человек? Я бы подобрал несколько другие слова, – произнес папа, и между бровей у него обозначилась вертикальная морщина.