Спаси меня, вальс - стр. 17
– Это фартук. Мне сшили новое платье, а пришлось помогать на кухне с ужином.
И она продемонстрировала восхищенному Гарлану новое саржевое платье.
Тот посадил долговязую девочку на колени.
Во что бы то ни стало желая продлить разговор о себе, Алабама торопливо продолжала:
– У меня есть очень красивое платье для танцев, даже красивее, чем у Джоанны.
– Рано тебе ходить на танцы. Ты еще такой ребенок, что мне даже стыдно поцеловать тебя.
Алабама была разочарована столь отеческим обращением. Гарлан убрал светлую прядку с ее застывшего лица, на котором мгновенно обозначились геометрически ровные тени и светящиеся выпуклости и отразилась покорность одалиски. Черты этого личика были строгими, как у отца, но чистота мускульных линий выдавала ее совсем еще раннюю юность.
Пришел Остин в поисках газеты.
– Алабама, ты уже слишком взрослая, чтобы сидеть на коленях у мужчины.
– Но, папа, он не мой кавалер!
– Добрый вечер, Судья.
Судья задумчиво сплюнул в камин, стараясь сдержать раздражение.
– Все равно. Ты уже взрослая.
– Теперь я всегда буду взрослой?
Спихнув Алабаму с колен, Гарлан вскочил. В дверях стояла Джоанна.
– Мисс Джои Беггс, – объявил он, – самая красивая девушка нашего города!
Джоанна хихикнула как человек, знающий себе цену, но не желающий подчеркивать свое превосходство, щадя чувства окружающих – словно ей всегда было известно, что она краше всех.
С завистью Алабама смотрела, как Гарлан подает Джои пальто и по-хозяйски уводит ее из дома. Она рассудительно отмечала, как, доверяя себя мужчине, сестра становится все более нерешительной, более вкрадчивой. Алабаме хотелось оказаться на ее месте. За ужином будет отец. Это почти то же самое; необходимость быть другой, не такой, какая ты на самом деле, – вот в каком смысле то же самое. Алабаме пришло в голову, что отец совсем не знает, какая она.
Ужин бывал забавным; тост с угольным привкусом и иногда цыпленок – теплый, как будто из-под одеяла, под церемониальные беседы Милли и Судьи о хозяйстве и детях. Семейная жизнь превратилась в ритуальное действо, пройдя через сито глубоких убеждений Остина.
– Я хочу еще клубничного джема.
– А живот не заболит?
– Милли, я считаю, что уважающей себя девушке негоже быть обрученной с одним мужчиной и позволять себе интересоваться другим.
– Ничего страшного. Джоанна хорошая девочка. И она не обручена с Эктоном.
Но на самом деле мама знала, что Джоанна обручена с Эктоном, потому что однажды летним вечером, когда дождь лил как из ведра и шумел, как подобранные шелковые юбки, когда вода в водостоках печально курлыкала по-голубиному и текла пенистыми потоками, Милли послала Алабаму с зонтиком к Джоанне. Алабама застала обоих тесно прижавшимися друг к другу, как намокшие марки в записной книжке. Потом Эктон сказал Милли, что они собираются пожениться. А Гарлан присылал по воскресеньям розы. Один Бог знал, где он брал деньги на цветы. Но попросить руки Джоанны он не смел – из-за своей бедности.