Спасенная любовь - стр. 1

– Где я нахожусь?

Корделия обернулась и посмотрела на мужчину, лежащего на кровати. За предыдущие три дня он не сказал ни слова. То засыпал, то просыпался, как и предсказывал доктор Гринуэй.

– Давайте ему больше жидкости, – посоветовал доктор, – а так у него нет ничего страшного. Персонал больницы не сделает для него больше, чем сможете сделать вы. Даже меньше, пожалуй. Тем более при недостатке сотрудников и закрытой на ремонт половине помещений. К тому же он силен как бык, раз все это вытерпел.

Поэтому Корделия устроила его в одной из свободных спален в доме, который делила с отцом, и вместе они по очереди присматривали за ним. Два раза в день приходил врач, чтобы убедиться, нет ли внезапного ухудшения.

Мужчину будили, чтобы напоить, и за последние двадцать четыре часа сумели втолкнуть в него немного еды. Отец Корделии проводил его в ванную и переодел во что-то из своей одежды.

Их подопечный делал успехи, но полностью в себя не приходил. До этого момента.

Она смотрела на него, и сердце билось все быстрее.

Лука. Так звали этого мужчину. Лука Барези. Корделия знала это, потому что нашла бумажник в его брюках. Должна же она была уведомить семью этого человека о несчастном случае. Но его личность – это все, что она смогла установить. Видит бог, он так долго пробыл в волнах, что вода забрала его мобильный телефон, если таковой у него был.

– Ну так что?

Корделия моргнула и подошла к нему. Он приподнялся на подушке, опираясь на руки, и смотрел на нее, вопросительно прищурив глаза.

Одно дело – любоваться поразительной красотой этого человека, когда он пребывал между сном и явью, и совсем другое – оказаться под пронзительным взглядом потрясающих зеленых глаз.

– Ты в доме моего отца.

Корделия робко присела в изножье кровати.

«Глаза зеленые, как океан, залитый солнцем», – подумала она рассеянно и подивилась бронзовому цвету лица мужчины, определенно не жителя корнуоллских берегов. Даже знакомые местные парни и рыбаки вроде ее отца, бледноваты по сравнению с ним.

– Что я делаю в доме твоего отца и почему на мне эта одежда?

– Неужели ты ничего не помнишь?

– Помню, что был в своей лодке, – нахмурился он. – Светило солнце, и вдруг в одну минуту небо почернело.

Корделия сочувственно кивала, думая о том, до чего глубокий и насыщенный у него голос, как самый темный шоколад.

– Вот тебе и погода, – пробормотала она. – Казалось бы, лето, но шторм может прилететь ниоткуда.

Она посмотрела на его руку. Лука, нахмурившись, массировал ключицу, пытаясь собраться с мыслями.

До чего же хорош собой, подумала Корделия. Темные-темные волосы, оливковая кожа и черты лица, от которых захватывает дух. Само совершенство.

А может, все дело в том, что в свои двадцать четыре года она застряла здесь, и ее жизнь столь же предсказуема, как восход и заход солнца, а потому так впечатлилась кем-то, хотя бы наполовину приличным.

Нет, этот парень было далеко не наполовину приличный. Наполовину приличным был Барри, парень, с которым она встречалась восемь месяцев, прежде чем, наконец, призналась себе, что единственная цель, которую он имел, – затащить ее в постель.

Вся романтика – изредка букетик цветов, иногда кино. Местный паб был вершиной его изобретательности, когда дело касалось ухаживания за ней.

– Очевидно, именно это и случилось с тобой, – сказала она.

Его пристальный взгляд волновал Корделию.

– Три дня назад, – отозвался Лука.

– Ты должен был узнать прогноз погоды, прежде чем решил заняться парусным спортом. Большинство местных так и делают. Они знают, до чего непредсказуема у нас погода, но ты ведь не здешний?

– Что ты здесь делаешь?

– Прошу прощения?

– Ты медсестра?

– Нет, с чего вдруг… А, полагаю, ты удивлен, почему находишься здесь, а не в больнице? Доктор Гринуэй так решил. Местная больница совсем крошечная, а до ближайшей клиники далеко. Он сказал, что ты скоро поправишься, после того, как я тебя нашла.

– Ты нашла меня?

– Случайно выглянула из окна своей спальни. Твоя лодка была всего лишь пятнышком в бушующем штормовом море.