Спасение во лжи - стр. 36
– Я толстый и прыщавый неудачник, – тихо пробормотал он и начал снова одеваться. В раздевалку заглянул его преподаватель физкультуры.
– Ты что здесь делаешь, Андрюша?
– Уже ухожу, – опустив голову и не глядя на преподавателя, ответил Закревский.
Он не помнил, как оказался на улице. Пришел в себя, только глотнув обжигающе холодного воздуха. Он почувствовал, что снова вот-вот заплачет, но сдержался, пристыдив себя: «Толстый, прыщавый, слезливый неудачник». Эта характеристика обозлила его – мгновенно куда-то пропал непроглатываемый комок в горле. Андрей испытал разлившееся по телу безразличие ко всему. Он вдруг успокоился, сказав себе, что о такой необыкновенной девушке, как Мила, ему нечего и мечтать. Закревский упрямо твердил себе, что нужно быть полным идиотом, чтобы надеяться на взаимное чувство в его случае. Однако запретить себе любить он не мог. Просто он решил, что теперь не должен пытаться обратить на себя ее внимание. Сегодня это ему «удалось» – она полтора часа смотрела за игрой, а запомнила только его прыщавую спину. Андрей вздохнул, качая головой. Он не хотел больше об этом вспоминать.
Пройдя весь долгий путь от института до дома пешком, Андрей едва передвигал ноги, поднимаясь по лестнице на нужный этаж. Он был измотан и морально, и физически. Мама открыла ему дверь и ахнула: раскрасневшееся потное лицо, распахнутая куртка, шнурки ботинок в грязи – они остались не завязанными, что было так не похоже на ее мальчика.
– Что случилось, Андрюша? – взволнованно спросила Людмила Алексеевна, когда он тяжело опустился на невысокий стул у входной двери. – Ты на себя не похож, что с тобой?
– Я безответно влюблен, мама, совершенно безнадежно…
Прошло столько лет с тех пор, но воспоминания о том времени, когда в один миг рухнули иллюзии, снова вернулись и сделали Андрея ниже ростом, толще, лишили уверенности в себе. Ему стало страшно, словно часы остановились. Закревский поднял голову: все та же прихожая, ничего не изменилось. Да, те же обои, большие цветы с мясистыми темно-зелеными листьями в огромных горшках повсюду, потому что мама обожает цветы, зелень – она ее успокаивает. А вот ему не удается достичь такой гармонии с собственным домом. Ему не помогают эти стены, не кажется приятной и расслабляющей атмосфера, как любит говорить папа. Он просто возвращается с работы сюда, потому что здесь он обязан появляться время от времени. Нельзя давать лишний повод волноваться близким людям, действительно заботящимся о нем, живущим его удачами и промахами. Нет, он любит маму, с удовольствием играет в нарды с отцом, но гораздо уютнее ему в своем рабочем кабинете, где в огромной нише спрятана его раскладушка и постельное белье. Здесь ему не нужно притворяться веселым, спокойным, довольным собой и жизнью. Он так давно играет в человека, который идет по жизни смеясь, что все чаще возникает необходимость в одиночестве, в отсутствии чьих-либо глаз, слов. Даже встретившись с Беловым через столько лет (а они ведь долгое время были по-настоящему близки и знали друг о друге все), он снова надел маску самодостаточности и неоспоримой удачливости человека, нашедшего свое место в жизни. Андрей не смог быть с ним достаточно искренним. Может быть потому, что они давно не виделись и глупо открывать душу человеку, который периодически идет на сближение. Закревский решил, что не позволит никому забраться в его мир, он никого туда не допускает. Должно быть у человека что-то, известное только ему, и даже родителям нет доверия. Им вредно до конца понимать своих детей. Если допустить их до самого сокровенного, то у них может возникнуть впечатление, что их ребенок совсем им не знаком, что они всю жизнь заботились о другом человеке. Особенно, если любимое чадо единственное, то может возникнуть комплекс потерянного смысла жизни, неоправданных надежд.