Спасение красавицы - стр. 42
– Да, господин, – неожиданно для себя прошептала принцесса.
– Да-да, именно так, моя милая крошка, – проникновенно молвил ей туземец.
Но вдруг его взгляд омрачился, голос стал тихим и невзрачным:
– И речи быть не может, чтобы вы не стали выделяться из прочих рабов, что, кинув на вас единый взгляд, великие светила этого дворца не потянутся сорвать вас, точно спелый фрукт, что вы не будете радовать и восхищать меня своей красотой и прелестью, своей молчаливостью, своей пылкостью и неистовой, всепоглощающей страстью.
У Красавицы снова заструились слезы по щекам.
Управляющий медленно убрал от нее руку, и девушка внезапно почувствовала себя брошенной, словно оставшись в холодном одиночестве. Тишайший всхлип вырвался из ее груди, но господин его все же услышал.
– Божественная маленькая принцесса, – прошептал он. – Видишь ли, мы – никто, пропащие люди, пока нас не заметят, не изберут.
– Да, господин, – вновь прошептала Красавица. Чего бы она ни сделала, лишь бы он тронул ее пальцами, придержал рукой! И этот ощутимый оттенок печали в его голосе поразил ее, пленив еще сильнее. О, если б она могла хотя бы поцеловать его ступню…
И, повинуясь внезапному порыву, принцесса припала к мраморному полу и коснулась губами его туфли, целуя снова и снова. Непостижимо, как это слово «никто», произнесенное им, так восхитило ее!
Наконец, поднявшись, девушка застыла на коленях со сцепленными за головой руками, смиренно опустив глаза. Ее вполне могли отлупить за то, что она сделала. От слез казалось, будто вся эта комната с ее ослепительно-белым мрамором и позолотой на дверях – суть несчислимое множество сверкающих светом граней. Почему же этот человек производит на принцессу такой эффект? Почему…
«Никто» – это слово мелодичным эхом отзывалось у ее в душе.
Тут темные изящные пальцы господина коснулись ее губ, и, подняв голову, Красавица увидела на его лице улыбку.
– Я покажусь вам суровым и жестким, до невозможности жестким, – тепло сказал он. – Но теперь вы знаете, почему, и должны это понять. Вы принадлежите Лексиусу, главному управляющему при дворе султана, и вы не должны его подвести. Теперь говорите, все разом…
И ему ответили хором:
– Да, господин.
Красавица различила даже голос своенравного беглеца Лорана, который, как и все, не помедлил с ответом.
– А теперь я поведаю вам еще одну истину, крошки. Вы можете принадлежать самому Высочайшему повелителю, или султанше, или чистым и блистательным женам гарема… – Он выдержал паузу, словно подождав, пока его слова упадут на благодатную почву. – Но по-настоящему, в первую очередь, вы принадлежите мне – как никому другому. И именно я буду наслаждаться всяким наложенным мною наказанием. В этом моя суть, как ваша – в том чтобы служить. И, что касается рабов, я склонен лакомиться всеми теми же сладостями, что и мои хозяева. Скажите, ясно ли вам это…