Спартаковские исповеди. Отцы-основатели; из мастеров – в тренеры. От Старостиных до Аленичева - стр. 4
А возвращаясь к Николаю – он половине семьи, а то и больше, с квартирами помог. В том числе и мне. Как генеральному директору предприятия «Турбохолод», мне была положена квартира – и ее от Сокольнического райкома партии (а тогда райком давал квартиры) выделили.
Но в ней семьдесят семь метров, а нас было трое – площадь по тем нормам была великовата. И запретили: нельзя, мол, давать ему больше семидесяти. Первый секретарь райкома говорит – идите к городским властям. К Промыслову, председателю горисполкома, по-нынешнему – мэру.
Звоню Николаю:
– Дядь Коль, мне положено, но не дают этот метраж. Говорят – идите к Промыслову.
– Все, я разберусь. Ну-ка расскажи…
Через два-три дня мы с ним вместе пошли к Промыслову. Вернее, меня он оставил за дверью, а сам пошел к «мэру», болевшему за «Спартак».
– Моему Андрею квартиру не дают…
Тот, едва услышал, на бумаге расписался: «Дать! Промыслов». А потом спросил: да чего он там, в Сокольниках? Мы ему на Ленинском проспекте дадим! И тут Николай понял, что мэр имеет в виду Андрея Петровича-старшего, думая, что речь о нем! Позже он рассказывал мне, что не стал уточнять, но Сокольниками дело и ограничилось. Промыслов думал, что одарил квартирой ТОГО Андрея Старостина…
Я-то племянник, а уж как Николай родным братьям-сестрам помогал! С самого начала. Николай взял на себя заботу обо всей семье, когда Петр Иванович умер от тифа в 1920 году. То есть Николаю, по основной версии, было восемнадцать, Александру – семнадцать, остальные мал мала меньше. Двое старших работали. А ведь еще и две сестры! Так что как семья выживала на практике, понять сложно. И уж тем более не мне об этом судить: меня тогда и в помине не было. Как можно было на две их зарплаты жить, учитывая, что у них не было каких-то особых доходов?
И много десятилетий спустя вся надежда в семье была по-прежнему на Николая. Вроде бы занят был по горло в «Спартаке», миллион дел, а едва у кого какие неурядицы – как-то время находил. Кто-то из родных заболел, визит к какому-нибудь медицинскому светилу надо организовать – пожалуйста. Отца моего тоже водил к специалистам, да уже поздно было…
Николай в итоге дольше всех и прожил. Конечно, он самой выдающейся личностью среди всех четверых был, что там говорить. Думаю, что по своим знаниям и масштабу он мог быть даже премьером. В семье говорили, что у него государственный ум. По моему мнению, по сравнению с ним Дмитрий Анатольевич Медведев – как его называю, кадет.
Николай Петрович видел и решал все затруднения на корню – в том числе и в «Спартаке». Видел, что Никита Симонян или Олег Романцев должны стать большими тренерами, – и давал им «Спартак», хоть опыта тренерского у первого вообще к тому времени не было, а у второго – только в низших лигах. Но видел, чувствовал.