Созвездие видений - стр. 15
Но Валун лишь усмехнулся, и они опять долго молчали, пока она не сказала, чтобы упредить новый вопрос:
– Дед, а как природный колдун на свет нарождается?
Валун, отрезая сукрой от каравая, глянул из-под серых нависших бровей:
– Иль не знаешь? Девка родит девку, эта принесет третью, и тот, кто от нее народится, может на возрасте сделаться колдуном, а девка – колдовкой.
– Что ж, знать, коль у меня дитя будет, оно сможет твои чары перенять? Я же третья девка?
– И до тебя три были, – усмехнулся Валун, – да и разве ты чарами не владеешь? Мало ль я тебе открыл? Только тебе все шутки! Могла бы знаткой знать, коли не пошла б старухе Подаге служить. И к чему это? До добра ль довело?
Внучка едва не подавилась. Он что же, знает?! Дед же продолжал как ни в чем не бывало:
– А с чего это ты вдруг про дитя возговорила? Иль нашла, наконец, себе по сердцу? А, Зорянка?
Она лишь улыбнулась в ответ. Этим ласковым именем называл ее только дед. Еще раньше – матушка, да она померла. А теперь – один дед. Но даже и Валун никогда не произносил еще одного ее имени… Ведь у всякого невра их три. Всем известное – одно для людей, земное. Люди зовут ее Меда. Два другие – заповедные. Есть имя для чародейных таинств. Даже если сам человек Чарой не владеет или опасается ее, это имя может оберечь его от злых кудес – или навлечь их на него. Мало кому из чужих оно ведомо. Вот ведь вряд ли остался на земле кто-то, знающий, что потайное, чародейное имя ее деда – Атей: древнее имя племенных вождей, ведущих свой род от богов. Но это не все. Нарецается еще и третье имя, которое никому и никогда не ведено произносить вслух. Только богам и духам. С ним, заповедным, человек уплывает по Обимуру в своей последней лодии, в свой последний путь; его он назовет Хорсту, охраняющему врата в заоблачный, небесный Ирий-сад…
Эти потайные имена, чудилось, словно те два духа, которые с самого рождения приставлены к человеку: один, добрый и светлый, – за правым плечом, другой, темный, – за левым…
Есть и у Меды-Зорянки темное, заветное имя. Оно иногда видится ей во снах. И себя тогда видит она – на небесах, совсем иной, чем здесь, на земле, и люди рядом иные. Но вот чудеса: почему-то мерещится, что средь тех неведомых людей встречала она во сне и Лиховида с тайным именем Север…
Есть не хотелось. Хотелось поскорее выйти из малой, скособоченной дедовой избенки, где сушились под потолком наговорные коренья и былие, а в углу возился, щ́епая лучину, дедов Домовушка, хотелось чем-то заняться, чтобы дед, наконец, оторвал от нее всевидящий «взор своих нестареющих» темных очей.