Сознание, прикованное к плоти. Дневники и записные книжки 1964–1980 - стр. 18
XVIII век – отсутствие чувства вины; атеизм; более философский, полемический век
XIX век – чувство вины, ужас
Андреа де Нерсиа – кадровый офицер французской армии (его отец был итальянцем); дослужился до полковника.
Два великих философских произведения:
[Роман Нерсиа] «Дьявол во плоти» (в 3 тт.) – чередование повествования + диалога; начинается с графини (потаскухи) + маркизы (героини, подобной [персонажу Пруста] герцогине Германтской – красивой, жизнеобильной, богатой; все стремятся завоевать ее расположение)
Любовные интриги с двумя + графиня рассказывает истории.
Секс не бывает неуместным, всегда приносит радость.
Много социальной сатиры
[Роман Андреа де Нерсиа] «Афродиты» (в 3 тт.) – тайное сексуальное общество; рассказывает истории.
И еще роман – «Монроз»; а также «Фелиция» (самая известная книга – эротическая, но галантная, без порнографии).
…
Смерть = полное погружение в собственное сознание
Жизнь = мир
…
Пруст, в письме:
«Более того, со времени Эрве, Германта и т. д. снобизм так часто изображали извне, что мне захотелось показать его изнутри человека, как великолепную разновидность воображения…»
Читается как кэмп
Человек критикует в других то, что признает + презирает в себе. К примеру, художник, возмущающийся амбициозностью другого художника.
В основе своей депрессии я обнаружила тревогу.
История кино
Нынешнее поколение режиссеров – первое поколение, получившее возможность изучать историю кино; кинематограф вступает в эру самоосознания
Ностальгия
[Немецкий кинокритик и писатель Зигфрид] Кракауэр: кинофильмы – анти-искусство; анти-творец
…
Женственность = слабость (или ее сила в слабости)
Нет образа сильной женщины, которая просто сильна + отвечает за свои поступки
…
Восприятие всех отношений как отношений между хозяином и рабом…
Но кто в таком случае я? Мне больше нравится роль раба; меня так лучше кормят. Но неважно, хозяин или раб, – оба одинаково несвободны. Никто не может уйти, отказаться от роли.
Отношения равных – отношения, не привязанные к «ролям».
Когда я вижу зависть, я воздерживаюсь от критики – дабы избежать нечистых намерений или пристрастного суждения. Я стараюсь быть благосклонной. Озлобленность у меня вызывают только безразличные люди, понять которых я не в состоянии.
Это кажется благородным.
Тем самым я спасла «вышестоящих», тех, кого я обожаю, от моей неприязни, от моей агрессии. Критике подвергаются только «нижестоящие», которых я не уважаю… Вся мощь моей критики направлена на поддержание статус-кво.
Уэйн Эндрюс, [