Сожжение - стр. 30

Физрук думает об этом еще часа четыре, пока не наступает глубокая ночь, в которой и привычная мебель незнакома, и слышно все – там скрип, здесь стук. Где-то тикают часы, и далеко отсюда воет сирена «Скорой».

В этот день посещений на скамейке меня ждет не мать, а какой-то бородатый мужчина. На коленях – матерчатая сумка, у ног пластиковый пакет, и он передает его мне. Прикосновение его мягких пальцев к моим – потрясение.