Создатели и зрители. Русские балеты эпохи шедевров - стр. 9
Профессиональные критерии отбора были просты: стройность и миловидность. Тем труднее было ввинтиться в число избранных. В балет отдавали детей свои, театральные, не только артисты, но и парикмахеры, костюмеры, капельдинеры. «Происхождения пролетарского, как все мы грешные», – скажет потом про великую Павлову ее современница Ваганова. Но не скажет всего: дочь петербургской прачки, Павлова была еще и незаконнорожденной дочерью петербургского банкира Лазаря Полякова. Таких детей в Театральном училище тоже хватало. Оно хранило немало семейных секретов высшего общества.
Детям низшего или невнятного происхождения балет обещал колоссальный шаг вверх по общественной лестнице. В России второй половины XIX века не было социального лифта мощнее.
Мужчины-танцовщики могли достичь положения солиста, с ним приходило прочное благополучие (годовое жалованье солиста превышало тысячу рублей, преподавателя классических танцев в императорском училище – доходило до тысячи). За заслуги могли произвести в звание потомственного почетного гражданина. В исключительных случаях награждали званием Солиста Его Величества.
Женщин этот лифт мог вознести куда выше.
К концу XVIII века Марс в балете давно и навсегда уступил место Венере. На рубеже веков мужчины-звезды (Дюпор, например) еще могли получать больше балерин-партнерш. Но в первой трети XIX столетия – начали сходить со сцены. Начался век балерин. Примадонн. Женщин-звезд, за опасной и увлекательной жизнью которых публика следила с не меньшим увлечением, чем за их пируэтами.
Эротика, искусство, интриги, деньги, дуэли, титулы и угрожающий финал с одинокой нищей старостью сплетались в остросюжетный роман, который был лучше всех романов, потому что был настоящим и сочинялся у всех на глазах. Европа сходила с ума по Марии Тальони, Фанни Эльслер и не могла решить, которая лучше.
Русских балерин такого уровня – настоящих звезд – в XIX веке не было.
Во-первых, потому что имя делал Париж. Петербургские балерины там иногда показывались, некоторые даже не без успеха. Но не более. Вплоть до начала ХХ века балетный Петербург для Европы – просто богатая провинция.
Во-вторых, хоть танцевали русские, может, и не хуже иных соперниц (как Марфа Муравьева), были талантливы (как Надежда Богданова), а некоторые слыли записными красавицами (как Мария Петипа), им всем для европейской славы недоставало одного: жаркой биографии. А для нее – особой смеси авантюризма, готовности рискнуть (и сжечь мосты) без страха перед скандалом. Без этого дива – не дива.
Иностранные мемуаристы в один голос твердят о редкой благопристойности петербургских балетных артисток.