Создатель - стр. 4
– Ну… чтобы проповедовать, нужно быть человеком цельным!
– А вы-с? – улыбнулся Гарри, прищурившись.
– А я разорван, раздвоен!
– Разрушены что ли?
– Вот-вот, – Тассов вынул платок и обтерся.
– Чем же-с, позвольте узнать? Вихрем обстоятельств?
– Перестаньте, как вас там…
– Наркизов, да просто – Гарри!
– Эх, Наркизов… Я ведь специалист по Достоевскому.
– Неужели?! – Гарри съехидничал: весь факультет знал об этом.
– Это неважно, конечно, но…
– А мои "проповеди" слышать доводилось? – сменил тему создатель.
– Да, слышал… Скучно…
– Вот как? – обиделся Гарри. – У вас скучнее…
– Вы, извиняюсь, просто демагог, а я правды хочу, требую!
– А если ее вовсе нет?
– Возможно… – протянул Тассов, забывший про лекцию, что с ним случалось крайне редко. – Но вы-то ее тоже ищете, так?
– Кто сказал, кто сказал? – изумился создатель.
– Вы и говорите…
– Правда, она весьма проста, – пояснил Гарри. – Вы и сами знаете: когда ежедневно, ежечасно, еже… м-да! Вы сталкиваетесь со злом и ненавистью.
– Однако?
– Злом негодяев и ненавистью трусов, с завистью следящих за вашим восхождением… Когда подлецы торжествуют, а гении топчутся на месте! Люди вечно молчат, а еще лучше – злорадствуют.
– Ах, черт! – перебил его Тассов. – И вы туда же: учить и мучить, и ничего не делать…
– Я стану делать! – сказал Наркизов.
– Да-а… И что же?
– Но мне нужны, как его, союзники!
– По "мечу и оралу"? – иронично заметил Тассов.
– Ха-ха, а вы шутник! – деланно засмеялся создатель. – Только ваши шутки та же болтовня, не больше.
– Согласен, Гарри! Наша ирония – наше бессилие. Пора дело делать…
– Верю вам, Тассов! потому и зову в Круг! Там – конец болтовне, там – дело-с! – Гарри даже схватил руку Тасса.
– Как забавно вы ерс-аете! – вырвал у него руку Роман.
– К черту! Идете в Круг?
– "А знаете ли Вы, знаете ли Вы, милостивый государь, как это страшно…” – с места завелся Тассов.
– Когда некуда уж больше идти! – закончил создатель. – Верно, Рома, верно!
– Я согласен вступить! – торжественно молвил Рома.
– Ну и хорошо, ну и славненько, – радостно заюлил Гарри.
– Когда же ваше заседание, или как его там?
– А встреча, встреча-с! Я вас сразу извещу, если что наметится.
– Так я буду ждать! – Роман протянул создателю на прощание руку.
– Конечно-конечно! – создатель потряс пухлую лапку Тассова. – И до встречи, Роман Евгеньич!
– До свиданья, Наркизов, до свиданья…
Другие лица, обмороченные Наркизовым, были не столь колоритными, но у каждого была своя струнка, свой загиб в обоих полушариях. По большей части будущие "круговцы” были студентами университета, но оказался среди них и представитель самого доблестного класса Роскомреспа рабочий Федька Кораморов. Некогда и он учился в вузе, но решением ректората был отчислен за "недостойное поведение", то есть за пьянку и мордобой. Попав после этого в пролетарскую среду, Федька и там заимел авторитет у "товарищей рабочих", получив кличку Силыч. Сам облик Силыча вполне соответствовал данной ему кличке: Федька был коренаст, физически крепок, вечно угрюм, он имел могучие плечи и просто звериный взор темных глаз. Друзей в Юнике у него практически не осталось, так как Кораморов быстро усвоил язык пролов и их повадки, а студентам это не очень нравилось. Однако Силыч упорно продолжал посещать Общий Дом университета (в основном, по женскому вопросу). Случайно встретившись там с Гарри, Федор был сразу же сражен интеллектом создателя. Он уважал силу в любом ее проявлении и потянулся за Наркизовым, как за сильным духом. Создателю такой Силыч был просто необходим.