Союз, заключенный в Аду - стр. 27
Делаю несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоить себя. Гидеон не хочет выгнать меня, не хочет причинить вред. Все хорошо, я в безопасности. Набравшись храбрости, поднимаю взгляд на Гидеона и выдавливаю:
– Я бы… мне бы… хотелось купить новую одежду. Моя мне не нравится.
Глаза Гидеона выжидающе смотрят в мои. Кажется, что они меня обволакивают, затягивают в свой черный омут. Темнота обычно пугает меня, но сейчас хочется прыгнуть, окунуться в нее с головой. И неважно, какие монстры там водятся. Я не боюсь.
– Хорошо, – в голосе Гидеона слышится легкая хрипотца.
Он разрывает зрительный контакт, и меня обдает холодом. Остаток ужина проходит неловко. Мне постоянно хочется посмотреть на Гидеона, словно его взгляд оказывает целебный эффект. Наверное, я действительно схожу с ума, раз считаю, что мой жестокий и ненормальный муж способен мне чем-то помочь. Но в чем-то Гидеон может быть прав: мне стоит выйти на улицу.
Моя охрана больше не включала в себя Кирилла, и я немного скучала по нему. Я не фанат мужского общества, но он был другом моего брата, с ним я чувствовала себя в безопасности. Стоит признать, что мои новые телохранители не доставляют мне хлопот. Они молчаливые джентльмены, явно имеющие за спиной карьеры борцов и идущие за мной по пятам. Ни один из мужчин не подошел ко мне ближе дозволенного, и я была за это благодарна. За первые часы нашей вылазки в город мы посетили тот самый книжный магазин, который упоминал Гидеон, и салон маникюра.
Мой настрой на сегодняшнюю прогулку решительный. Утром я выкинула все, что напоминало мне об Оране и нашем браке. На самом деле, теперь мне нечего носить. Однако я не желаю ограничиваться только одеждой. Оран запрещал мне делать яркий маникюр, поэтому сегодня я сделала именно такой. Опускаю глаза на свои ногти и не могу сдержать улыбку: черные в честь моего умершего мужа. Брату бы они тоже не понравились. Не знаю, почему сегодня все напоминает о Роме. Когда я шла мимо книжных полок, не удержалась и взяла его любимый сборник кельтских легенд. В детстве перед сном Рома читал мне про друидов, а потом поправлял мне подушку и целовал в лоб. Он был добрым, пусть и в то время уже был головорезом Братвы. Рома не хотел убивать, он ценил жизнь, но его способности были уникальны.
Жаль, что они не помогли ему выжить. Рому – того самого лучшего убийцу – превратили в решето прямо на пороге его же дома. Кровь его и нашего дяди неделями не стиралась с асфальта.
Встряхнув головой, отгоняю печальные мысли о брате. Вся моя жизнь и так не слишком веселая, почему бы не сделать сегодняшний день чуть светлее?