Союз стального кольца - стр. 68

Такого поворота Ева никак не могла ожидать, она застыла как вкопанная с ручкой в руках, ошарашенная такой прямотой. Помедлив немного, облизнула пересохшие губы и, не выражая никаких эмоций, что-то спокойно написала на его ступне.

Когда она подняла на него глаза, он смотрел в сторону, как будто боялся, что на ее лице увидит ответ на мучавший его вопрос, снова стало заметно, как тяжело ему дается его нынешнее состояние, он устало откинулся на высоко поставленные подушки и, все также глядя в сторону, тихо произнес:

– Ева, знаешь, как я не хотел ехать домой, я мечтал остаться в Питере с тобой, и вот теперь я здесь, но какой ценой.

Девушка сочувствующе вздохнула, и, понизив голос, ответила:

– Это прямо как у Булгакова: «Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться», так все и вышло.

Потом она опустилась на стул у его кровати, сжала красивые длинные пальцы Игоря между двумя своими маленькими ладошками и нежно сказала:

– Я посижу здесь с тобой, а ты поспи. Ночь у тебя выдалась трудная.

Игорь сначала запротестовал, но она была права, не прошло и минуты, как он уже спал крепким сном, одоленный болью, усталостью и лекарствами. Ева сидела и смотрела в окно, не зная, что ей делать, гадала, сколько проспит больной, и пыталась придумать, как ему помочь. Через какое-то время в палату вошла Вера Федоровна вместе с Ланой, Игорь даже не пошевелился.

– Как он тут? – встревоженно спросила Ланина мама.

– Вот уснул, думаю, ему дали лекарство, и он ничего не чувствует.

– А что он рассказывал, как все произошло? – не унималась тучная женщина, доставая из своей сумки апельсины.

– Говорит, что его спасла Алексеевна, и что когда он выздоровеет, то поедет в Москву искать ее сына, – вставая с единственного стула, ответила Ева, уступая место у постели больного его тете.

– Да нет у нее никакого сына, погиб, когда ему было десять лет, она была на работе, а он варил себе пельмени и забыл про них, вода выбежала, потушила огонь, а газ продолжал выходить, он им и отравился. С тех пор Алексеевна не в себе, все ходит и окна открывает, чтобы никто не угорел от газа. Когда это случилась, она в больницу попала, врачи старались вернуть ей рассудок, но бедная женщина так и не смогла принять реальность, для нее сын жив, только живет где-то далеко.

Воцарилась тишина, история чужого горя, будто эхо, разнеслась по палате и, ударившись о стены, рассыпалась на сотни маленьких осколков чьей-то сломанной жизни, по пути зацепив сердце каждого, кто был в этой комнате.

Лето пролетело быстро, как взмах птичьего крыла, оставляя лишь солоноватое морское послевкусие, обжигающие поцелуи солнца на коже и привкус мороженого на губах. Ева была из тех, кто меряет жизнь учебными годами, поэтому лето было для нее, скорее, финалом, и она с нетерпением и трепетом ждала начала нового школьного этапа, от которого всегда ожидала чего-то большего, чем ей дал прошлый год. Почти все лето она с семьей провела на озере Комо, периодически выбираясь в Милан за покупками. Натали не выносила суеты, поэтому, представляя себе толпы уставших, нервных мамочек в отделах канцелярских товаров и школьной формы, вздрагивала и покупала все заранее. Так же она поступала и перед днями рождениями и Новым годом, поэтому ее никогда нельзя было застать врасплох, поймать с горой пакетов или растрепанными волосами, у нее всегда наперед было заготовлено нужное платье, шампанское и речь.