Союз 17 октября. Политический класс России. Взлет и падение - стр. 13
МОСКВА
Как писал граф Д. А. Олсуфьев,
Москва – это провинциальная дворянская семья, отпустившая честолюбивого сынка служить в Петербурге. Сынок в блестящем мундире и орденах приезжает на побывку домой, ему и рады, им и гордятся, его и конфузятся, не хотят ударить лицом в грязь, его и побаиваются. Таковые отношения искони были между столицами.
Сравнения Москвы и Петербурга бесчисленны в русской литературе. Можно сопоставлять характер городской застройки, архитектурные стили, ритм жизни – и во многом находить отличия, подыскивая тому соответствующее историософское обоснование. Это одна из «вечных тем» для публицистов и писателей. В данном случае культурологический аспект не столь важен. Москва – это тоже власть, но особая власть. Ю. Ф. Самарин точно охарактеризовал чиновничество, которое, снимая мундир и облекаясь в халат, становилось общественностью. Петербург ходил в мундире, а Москва – в халате. Это были приблизительно одни и те же люди, но игравшие разные роли. Родственные, дружеские, профессиональные связи не мешали им драматически расходиться между собой, чтобы вновь потом сойтись. Московская тема звучала в столице, а петербургская – в Первопрестольной.
Общественная мысль, общественное движение получили развитие и в Москве, и в Санкт-Петербурге, и во всей остальной России. И все же для Москвы «общественное» значило больше, чем для столицы. Оно не заслонялось чиновным, придворным, гвардейским. В столице над Москвой часто посмеивались. Обвиняли ее в лени и нерасторопности.
Там, где требуется работа одного человека, в Москве, несомненно, в большинстве случаев будет стоять два. Если работоспособность человека позволяет заменить им двух или трех лодырей, то заработок его от этого не увеличится.
Московские газеты и в начале XX века не справлялись со своевременным распространением номеров среди подписчиков. В Петербурге такой проблемы не было. Маляры и столяры при ремонте квартиры в Москве работали в четыре раза медленнее, чем в столице. Даже внешний вид извозчиков в двух городах заметно отличался – не в пользу москвичей, разумеется. Наконец,
в Москве масса населения непривередлива по отношению к комфорту, и, глядя на гуляющих даже по Тверскому бульвару, по степени чистоты лиц можно полагать, что еще небольшой процент москвичей испытывает уже потребность менять наволочки на подушке.
Тем не менее Москва – очень динамичный город, во многом превзошедший столицу. С 1897 по 1914 год ее население увеличилось в 1,7 раза. По скорости демографического роста Москва в полтора раза превосходила Петербург. В этом отношении она лидировала во всем мире, уступая лишь Нью-Йорку. С 1860‐х по 1890‐е годы количество строений во второй столице увеличилось более чем в четыре раза. В начале XX века торговый оборот Москвы составлял 854 млн руб., промышленный – 318 млн. На каждого жителя в среднем приходилось 303 руб. В среднем же по Европейской России этот показатель равнялся 84 руб. В Санкт-Петербурге он составлял 130 руб. С 1872 года начали прокладываться конки, а с 1880‐х годов – паровые трамваи. Они шли от Бутырской заставы до Петровской сельскохозяйственной академии; от Калужской заставы до Воробьевых гор. В 1899 году началось движение электрического трамвая. В 1883 году в городе появились электрические фонари. Правда, повсеместными они стали только после 1896 года. Москва – место приложения немалых общественных усилий. Третьяковская галерея, коллекции Щусева и Морозовых, Бахрушинский театральный музей, Московский Художественный театр – памятники благотворительности, говорящие сами за себя. А еще собрание икон С. П. Рябушинского, Частная опера С. И. Мамонтова, опера С. И. Зимина, Московское философское общество М. К. Морозовой, издательство Солдатенковых, Клинический городок на Девичьем поле и др. Показателен тот факт, что большинство гласных городской думы составляли представители деловой Москвы (63%). Четверть – принадлежавшие к свободным профессиям и интеллигенции.