Совушка её величества - стр. 31
Кажется, шутка не удалась. И кажется я рано начала вести себя естественно и непринужденно – он точно ждал от меня если не слёз, то хотя бы кротости и послушания. Черт!
И как бы подвести его к мысли, что я слегка другая и при этом не порвать ему шаблон?
– Виктория, вы меня настораживаете… Скажите, вы боец?
– В смысле? – замерев от его такого проницательного вопроса, постаралась не хмуриться.
– В прямом. Вчера, когда я вас раздевал, я нашел на вашем теле шрамы. Отчего они? – усмехнувшись краешком губ, словно показывая, что и у него есть кое-что припрятанное в кармане, мужчина терпеливо ждал, пока я возьму себя в руки и отвечу.
– Нелегкое детство, – поморщившись, поняла, что придется кое-что рассказать. Если он заподозрит меня в утаивании чего-то важного, то не факт, что не залезет мне в голову, как пытались это сделать предыдущие лорды и без проблем делали судьи. И совсем не факт, что я смогу дать ему отпор. – Я сирота, росла в детском доме. Поверьте, даже девочкам иногда приходится за себя постоять, если хочешь жить не рабом, а человеком.
– Но в вашем мире нет рабства… – лорд выглядел настолько обескураженным, что я не выдержала и громко расхохоталась.
– П… простите. Да, конечно же нет, – язвительно, но горько усмехнувшись, я посмотрела ему прямо в глаза. – Но чем отличается забитый, униженный и не имеющий права голоса и действия ребенок от того же раба? Тем, что официально рабства нет? Да назовите, как угодно, но сути это не изменит. И поверьте, я уже в пять лет поняла, что рабом никогда не буду. И не была. Это было существование, но я точно знала, что выживу и стану кем-то. Не безмолвным безымянным рабом, а кем-то. Личностью. Самостоятельной личностью. К сожалению…
Затихнув и отведя взгляд, когда в его глазах промелькнуло нескрываемое сочувствие, зло поджала губы. Зря я это сказала. Ненавижу сочувствие в любом виде. Оно делает слабее, заставляет поверить, чтобы потом разочароваться. Нет, лучше всегда быть сильной, улыбаться и идти вперед с гордо поднятой головой. Только тогда тебя боятся трогать шавки и опасаются трогать остальные. Только тогда.
– Так что вы наверное правы – я боец. – Снова посмотрев на лорда, я тонко улыбнулась и вопросительно приподняла бровь: – Это важно?
– Да, Виктория, это важно. Спасибо, что рассказали о своём прошлом, обещаю, это не станет достоянием общественности. – О чём-то задумавшись, мужчина поставил локти на стол и переплел пальцы, а затем и вовсе положил на них подбородок. – Итак, продолжим… Да, ответом я вас возможно утешу, а возможно и нет. Те птенцы, чье сияние слишком соблазнительно, становятся кормом для своих лордов и это определенный приговор. Разовое кормление не приносит ощутимого вреда, но это раз за разом отдаляет возможность стать птицей и в конце концов приводит к гибели. Год, два, максимум пять лет и птенец умирает от истощения ауры. Те же, кого удается найти и изъять – уже никогда не смогут перешагнуть того порога, за которым появляется возможность стать птицей. Они навсегда остаются птенцами. С поврежденной аурой, с поврежденной психикой. И поверьте, лучшая участь для них – это смерть, а не подобное существование.