Совсем не страшно в темноте - стр. 19

Он всегда обращается ко мне с почтением, добр и поэтому совсем не похож на демона. Мне они всегда казались злыми, теми, кто причиняет вред. Этот же одновременно и помощник, и защита. Он ходит за мной повсюду как верный пёс, а всё из-за такой мелочи как душа. Которую я даже не видел, и вообще не знаю, есть ли она у меня. Наверное, идея продать душу может прийти только к человеку бездушному, а в таком случае мне нечего терять.

Он сказал, что я не смогу развиваться, не смогу получать опыт. Но разве то, что я сейчас делаю, нельзя назвать опытом? Наша училка по литературе говорит, что любое событие, как положительное, так и отрицательное, – это опыт. Конечно же, она это не сама придумала. Слизала у какого-нибудь классика и выдала за своё, что училки любят. Но смысл не меняется.

Порез на запястье ужасно болит. Я и не предполагал, что ему понадобится столько крови для подписи. Правда, этой кровью он нарисовал ещё какую-то пентаграмму у меня на шее, сзади, вокруг выпирающего позвонка. Потом расстегнул воротник и показал мне свою такую же. Он сказал, что эта пентаграмма запрещает говорить. Не вообще говорить, разумеется, а только упоминать о сделке. Но в своём дневнике-то я могу такое писать. Поначалу я боялся, что рисунок увидит мать, но он впитался, или испарился, довольно быстро, за пару часов. Я пошутил перед ним, мол, тату оказалась некачественной, а он спокойно ответил, что это астральная печать, и она просто перешла через моё физическое тело на другие тела, невидимые. По его словам, если я вдруг решусь нарушить данное обещание о неразглашении, то она себя обязательно проявит.

Конец ознакомительного фрагмента.