Совок - стр. 23

Я резал хлеб и сыр, пока снявший китель и рубашку Вова колдовал у плиты.

– Надо Черняева подтянуть, он по поселку раскладом владеет. Помнишь его? Не отрываясь от плиты, скосил на меня взгляд мой добычливый друг.

– Нет, не помню, – я отрицательно покачал головой. – Я вообще, мало, что помню. Боюсь, как бы не нагнали меня со службы, друг мой Вова, за это мое беспамятство! – не стал я притворяться нормальным и вводить товарища в заблуждение.

– Юра Черняев, он же Чирок, дважды судимый, работал на мясокомбинате. Развозил продукцию по магазинам. Недавно что-то там крысанул и его оттуда поперли. Порвали бы Чирка, но кто-то его кроет. Все это, кстати, ты же мне и рассказывал, от тебя эта информация. И я думаю, ты не все мне слил.

Вовка поставил на стол сковороду с обжаренными сосисками, залитыми яичницей, а я открыл литровую банку с маринованными огурцами, которую нашел в холодильнике. Интересно, моя эта банка или локтионовская?

Не велик кулинар мой друган, но яичница с сосисками после больничной манной каши на воде и жидкого молочного супа с вермишелью показалась мне вполне достойным деликатесом. Я бы и один всю сковороду подчистил.

– Завтра суббота, я Толика Еникеева подтяну и зайдем в гости к Чирку. Толик, если что, это твой внештатник. Помнишь Толика? – напарник смотрел на меня с надеждой и даже жевать перестал.

– Помню, здоровый такой. Он рыбак и охотник, на четвертом ГПЗ шоферит. Мое лицо непроизвольно расплылось в довольной улыбке, и Вовка тоже облегченно заулыбался. Как ни крути, а идиот в милицейской форме, это все-таки стремно. Форменный идиот милицейский, это гораздо хуже, чем форменный м#дак гражданский. Потому, как милицейскому форменному идиоту, кроме формы доступен пистолет. А ведь я действительно вспомнил здоровенного парня с добродушным лицом. Как вспомнил и то, что ГПЗ № 4, это государственный подшипниковый завод.

Частный дом гражданина Черняева располагался в самом конце улицы с неромантичным названием Прожекторная. Уазик «буханку», на котором мы приехали в поселок, пришлось оставить у проходной мясокомбината. Подъезжать к дому потенциального источника информации, из-за давно уже впитавшихся в мозг оперских рефлексов прошлой жизни, я посчитал категорически невозможным. А оставлять автомобиль за углом было верхом безрассудства. Толик заверил, что уже через полчаса на нем отсутствовали бы колеса, аккумулятор и все навесные агрегаты, включая стартер, генератор и далее по списку. Он был прав, на «мясухе» такого небрежения к сохранности мало-мальски ценных предметов не прощали.