Советы юным леди по безупречной репутации - стр. 9
– Конечно, она твоя мать и моя тетя, – пустилась в размышления Маргарет, наблюдая, как миссис Бальфур усаживается в карету. – Но если бы я увидела, что она стоит на краю обрыва над океаном и вот-вот упадет, я бы еще подумала, бросаться ли на помощь. Толкать ее я бы не стала, но совершенно точно замешкалась бы.
В отличие от Элизы, Маргарет было свойственно высказывать ровно то, что она думает, и ровно в тот момент, когда она это подумала, – черта, ставшая, по мнению родственников, причиной того, что кузина так и не вышла замуж. Элиза наслаждалась моментом, довольная, что миссис Бальфур уже за пределами слышимости, как вдруг тихое покашливание заставило подруг обернуться. В дверном проеме стоял Сомерсет, и, судя по смеющемуся выражению лица, он подслушал весьма непочтительное замечание Маргарет. Элиза покраснела за нее.
– Ах, – проронила Маргарет без заметного беспокойства в голосе.
– Притворюсь, что я этого не слышал, – беззаботно сообщил Сомерсет.
В юности он был с Маргарет на дружеской ноге и, похоже, остался снисходительным к ее неучтивости.
– Да уж, постарайтесь, – сказала Маргарет.
Улыбка Сомерсета пробилась сквозь сдержанность, как солнце сквозь облака, и у Элизы перехватило дыхание. Но потом он повернулся к ней, и тепло исчезло так же быстро, как появилось.
– Ваш отец, миледи, уведомил меня, что вы намерены вернуться в Бальфур.
Хотя граф избегал встречаться с ней глазами, у Элизы возникло такое чувство, словно он смотрит сквозь нее.
«Взгляните на меня! – хотелось ей закричать. – Я здесь, взгляните на меня!»
Но вместо этого она ответила чуть слышно, как мышка:
– Да.
Леди не кричат, каким бы основательным ни был повод.
Сомерсет кивнул, его лицо не выдавало никаких чувств. Наверное, испытывает облегчение? Должно быть.
– Если таково ваше желание, – сказал он.
Вовсе нет. Она хотела совсем другого. Но какой у нее оставался выбор?
– Разумеется, вы можете воспользоваться для поездки любой каретой из имеющихся, – продолжил он. – И если вы решите взять с собой кого-то из домашних слуг…
– Вы очень добры, – сказала Элиза.
– Пустяки, – ответил граф, и, судя по голосу, он так и думал.
Может ли быть что-то более мучительным, чем это безразличие?
– Тем не менее примите мою благодарность, – настаивала Элиза.
Ненадолго воцарилось молчание.
– Вам нет необходимости меня благодарить, – наконец произнес Сомерсет тихо. – Это не более чем мой долг как главы семьи.
Вот что оказалось мучительнее безразличия – такое объяснение. Долг. Семья. Эти слова оставляли ожоги.
– Прощайте, моя дорогая леди Сомерсет, – пропела леди Селуин с преувеличенной сладостью, выплывая из двери. – Нет слов, чтобы передать нашу вам благодарность за гостеприимство.