Советский граф Алексей Толстой - стр. 57
Когда участники маскарада протрезвели, увидели: у обезьяньей шкуры, одолженной А. Н. Чеботаревской у знакомых и переданной затем А. Н. Толстому, отрезан хвост. Подозрение в порче сначала пало на А. М. Ремизова. 6 января Анастасия Николаевна написала ему:
«Уважаемый Алексей Михайлович!
К великому моему огорчению, узнала сегодня о происхождении Вашего хвоста из моей шкуры (не моей, а чужой – ведь это главное!). Кроме того, не нахожу задних лап. Неужели и они отрезаны? И где искать их? Жду ответа. Шкуру отдала починить, – но как возвращать с заплатами?»
Писатель ответил через два дня:
«Многоуважаемая Анастасия Николаевна!
Я очень понимаю Ваш гнев и негодование. Пишу Вам подробно, как попал ко мне хвост. 2-го я пришел к гр. А. Н. Толстому. У Толстого застал гостей – ряженых. Какой-то офицер играл, а ряженые скакали. На ряженых были шкуры. Дожидаясь срока своего – чай пить, стал я ходить по комнате. На диванах разбросаны были шкуры. Среди шкур я увидел отдельно лежащий длинный хвост. Мне он очень понравился. Я его прицепил к себе без булавки за штрипку брюк и уж с хвостом гулял по комнате.
Пришел А. Н. Бенуа. Видит, все в шкурах, вытащил какой-то лоскуток и привязал к жилетке. Тут ряженые стали разыгрывать сцену, и всё было тихо и смирно – никто ничего не разрывал и не резал…
Уходя от Толстого, попросил я дать мне хвост нарядиться. Толстой обещал захватить его к Вам, если я прямо пойду к Вам. 3-го я зашел к Толстому, получил от него хвост, прицепил его без булавки и поехал к Вам.
У Вас, когда надо было домой, я снял хвост и отдал его Алексею Николаевичу.
Я взял хвост таким, каким мне его дали. Я его не подрезывал. С вещами я обращаюсь бережно. И нет у меня привычки (глупой, меня раздражающей) вертеть и ковырять вещи. Лапок я тоже не отрывал. И не видал. Очень всё это печально».
А. Н. Чеботаревская сочла нужным ответить через день:
«Уважаемый Алексей Михайлович!
Вы меня простите, пожалуйста, если Вы в резке шкуры не повинны, но я письмо получила от г-жи Толстой на следующий день, что “хвост отрезал Ремизов в ее отсутствии” – что меня и повергло и в изумление, и в печаль. Я 3 дня разыскивала такую шкуру и купила новую».
До инцидента, произошедшего на маскараде 3 января 1911 года, отношения у А. Н. Толстого с Ф. К. Сологубом были хорошие. Так, на своем поэтическом сборнике «За синими реками» (М., 1911), подаренном автору «Мелкого беса», Алексей Николаевич написал: «Милый Федор Кузьмич, не судите строго, ради Бога. А если осудите, меня на этом и на том свете погубите. Ваш Толстой. 15.ХII.1910». После маскарада всё изменилось. Сказались личные качества писателя, усугубленные влиянием А. Н. Чеботаревской. Поэт Н. А. Оцуп вспоминал: