Советская нация и война. Национальный вопрос в СССР. 1933—1945 - стр. 60

. Руководство Третьего рейха готовило для этого политическую почву. В июле 1937 г. советская разведка сообщала, что «немцы принимают все меры к тому, чтобы глубже внедриться в Эстонию», «начальник эстонского Генштаба генерал Реек и министр торговли Сольтер после своих недавних поездок в Германию вернулись… с явно германофильскими настроениями», и сам президент Эстонии К. Пяте «весьма дружелюбно настроен к Германии, хотя открыто свои настроения высказывать не решается»^>459.

Советская пресса в 1938 г. вполне обоснованно поднимала вопрос о «происках германского фашизма в Прибалтике», которая занимает видное место «в планах подготовки “большой войны” германским фашизмом и захвата территорий на Востоке». Утверждалось, что «среди трудящихся масс Прибалтийских стран, в памяти которых еще не изгладились воспоминания об оккупационном режиме германской военщины и баронов, растет тревога в связи с угрозой германского фашизма», при этом они «понимают, что германский фашизм ставит себе задачей не только захват территории Прибалтийских стран и восстановление господства баронов, но и прямое физическое уничтожение народов, населяющих эти страны»^>460. Реализоваться германским планам до начала Великой Отечественной войны было не суждено – в 1939 г. Советский Союз и Германия пришли к соглашению о том, чтобы «совместно… гарантировать безопасность Прибалтийских государств»^>461, а затем Германия полностью «уступила» Прибалтику СССР. После вхождения Литвы, Латвии и Эстонии в «сферу интересов» Советского Союза немецкое население Прибалтики было репатриировано в Германию^>462.

Острым и актуальным по сей день является вопрос о международно-правовой оценке присоединения Прибалтики к СССР. По нашему мнению, хотя не было советской агрессии, но не было и искренней добровольности со стороны Прибалтийских стран. Правительства и народы Литвы, Латвии и Эстонии не сопротивлялись вступлению советских войск, в том числе потому, что после заключения Советско-германского пакта о ненападении и начала германо-польской войны они были изолированы от помощи извне.

Четвертым полем реализации советских внешнеполитических устремлений в «лимитрофной зоне» стала Бессарабия. Советский Союз никогда не признавал законность румынской оккупации Бессарабии. В составе Украинской ССР была создана Молдавская АССР, которая служила плацдармом для развития советской молдавской нации и соответствующей советской агитации в Бессарабии. При этом молдаване составляли только около 30 % населения этой автономии.

Советская пропаганда утверждала, что молдаване – это нация не только отдельная от румын (такая точка зрения имеет под собой основание), но и более близкая к русским и украинцам, а молдавский язык не принадлежит к языкам романской группы (эти утверждения абсурдны). В марте 1938 г. Отдел науки ЦК КП(б)У подал докладную записку в ЦК ВКП(б) о том, что в Молдавской АССР «румынские шпионы… проводили румынизацию молдавского языка, извратили его настолько, что коренные молдаване не понимают очень много слов румынизированного “молдавского” языка. Враги народа, утверждая, что молдавский язык принадлежит к семейству так называемых романских языков, фактически проводили линию на отрыв молдавского языка от русского и украинского»