Советник на зиму. Роман - стр. 56
Первое, что Несговоров разглядел, опомнившись, – это наставленное на себя дуло. Рядом с лицом при исполнении, державшим в руках автомат, зачем-то стояла воткнутая в снег широкая лопата. Несговоров поднял глаза – и узнал вчерашнего рябого стражника.
– Их надо… откопать, – пробормотал Несговоров первое, что попало на язык, делая нервную отмашку в сторону забора. Он уже догадывался, что влип во что-то страшное.
– Здесь нельзя находиться! – сказал рябой с тем же каменным выражением, с каким вчера в накопителе требовал освободить проход.
– Вы знаете, что там, под снегом, лежат мертвецы?..
– Проходите, не задерживайтесь!
В голове Несговорова все смешалось. Его отпускают? Не думая уже о тех, кто лежал у забора, он послушно двинулся дальше, не оглядываясь, все убыстряя шаг, ожидая пули в спину. Пристрелят, положат рядом с другими и засыплют – никто ни о чем не узнает. Смерть стала привычна, люди гибнут как бездомные собаки. Даша, конечно, хватится, начнет искать, но кто будет слушать ребенка? Требуются огромные сила и власть, чтобы заставить их пошевелиться.
Несговоров собрал последние силы и тяжело побежал по рыхлому снегу, делая большие скачки, как раненный зверь. И только вылетев на проспект, весь мокрый, с липким привкусом металла во рту, позволил себе оглянуться.
В глубине переулка, где он только что столкнулся с рябым, обыкновенный дворник мирно чистил дорогу.
Несговоров прислонился к фонарному столбу. Его тошнило. Он попытался сплюнуть, но густая слюна вожжой повисла до земли, и он не знал теперь, как от нее избавиться…
В этот момент чья-то тяжелая длань упала ему сзади на плечо.
Несговоров метнулся в сторону. Изготовился из последних сил дать отпор.
Перед ним, свесив руки-плети, стоял Щупатый.
– Ну, ты развоевался! Тебе что, ночи мало было?
Пошли в сторону колледжа рядом. Несговоров надеялся, что Щупатый отстанет, свирепо молчал.
– Это твой мужик на театре висит? – спросил Щупатый насупленно.
– Мой.
– За мужика тебе спасибо. Ему бы еще морду Кудряшова на одно место прилепить.
Несговоров не отвечал.
– Ты, наверное, обиделся, я тебе наговорил всякого, – неуверенно продолжил Щупатый. – Забудь про Асмолевского, ладно? Ну, что я оставался у него тогда и все такое. У меня с ним все кончено. Забудь, как человека прошу!
– Что ж тут забывать? Тут и забывать нечего, – пробормотал Несговоров. – Мне бы другое забыть…
– Маранту, что ли? – спросил Щупатый, повеселев. – Она знаешь кто? Давно хотел тебе сказать, да все как-то… Кудряшовская подстилка, вот кто! Приезжала на гастроли с еврейским театром и осталась тут. Он ей сразу трехэтажный особняк отвалил. А этот козел, директор театра…