Советник - стр. 35

Второй раз его разбудил шепот. Громкий. Повизгивающий. И главное, слов-то не понять. Сперва не понять было, а потом он вдруг осознал, что понимает. Что язык чужой, а он все равно понимает.

– Госпожа, зачем вы тратите силы на этих… проклятых?

Винченцо попытался понять, где находится.

Комната.

Кровать? Кажется. Одежда промокла, простыни тоже, будто воды плеснули. Жарило его? Да, как ни странно, но теперь он прекрасно понимал все, что происходило. И сны тоже.

Безумные сны.

Мертвецов, которые приходили, один за другим. Всех. От того безымянного раба, который умер тогда, на алтаре, до матушки. И… и приходили.

Смотрели.

Молчали.

Если бы сказали хоть что-то. А Винченцо пытался. Говорить. Оправдываться. Что-то даже объяснял. Бывает. В горячке и не такое привидеться может. Но он, кажется, преодолел кризис.

Миара?

Здесь. Тоже спит? Похоже на то. Спокойное у нее дыхание, ровное. Как и сердечный ритм.

Ица… её Винченцо видел пятном желтого света. Неяркого. Теплого.

Дикарь?

В комнате его не было.

Но был кто-то еще, кто-то весьма близкий к Ице по ощущениям, пусть свет его и был совсем слабым, приглушенным. Этот человек и шептал.

– От них лишь вред один!

– Уйди.

– Вы нужны дома, госпожа! Ибо предсказание сбывается! Небеса вот-вот изольются огненным дождем. Живые земли станут мертвыми, а мертвецы поднимутся, собирая дань с земель. И слезы вдов наполнят чаши Мертвых озер.

Надо же, и у мешеков есть предсказания.

– Знаю, – спокойно ответила Ица.

– И милостью богов лишь вы способны спасти мир…

Маленькая девочка?

Ладно, весьма странная маленькая девочка, чей дар, говоря по правде, пугает. Но полезен, да. Сердце Алефа билось в груди ровно и… ощущалось своим.

Маги тоже могли пересадить сердце. И не только его. Ладно, далеко не все маги. И не всегда удачно. Провалы случались и у лучших. А еще ритуалы были сложными, требующими подготовки.

Энергии.

Особых зелий. Да много чего. Она же просто взяла и… если бы Винченцо мог двигаться, он бы накрыл полученное сердце рукой.

– Нет.

– Госпожа, я умоляю…

– Отстань.

– Я настаиваю.

– Нет.

Надо что-то сделать. Подать… знак? Пошевелиться хотя бы?

– Вы еще так юны… – с печалью произнес человек, которого Винченцо не видел. – И слушаете сердце, а ему верить нельзя.

– Кому можно?

– Разуму. Только разуму, госпожа. Разум – суть огонь, что развеет тьму. Разум – путь, что протянулся от истока времен.

Красиво говорит, а главное, знакомо до боли. Отец вот тоже любил рассуждать о разуме. И главное, тогда, раньше, рассуждения его казались такими логичными.

Правильными.

Разумными, мать их. А теперь почему-то горько было. От собственной глупости и еще бессилия. Мертвецы восстанут? Они уже… и да, возможно, стоило умереть, чтобы понять то, что Винченцо понял.