Совесть – имя собственное - стр. 49
Его интересовали мои отношения с Гариком Фрумкиным, который, по их информации, является центром сионистского заговора с целью организации выезда евреев в Израиль.
Я хотел перевести разговор в шутку и сказал, что Гарик, скорее клиент психиатров, чем чекистов.
Но он стал напирать и чуть ли не ставить мне условия. Вообще-то, меня лагерные опера никогда не пытались вербовать. Как опытный мужчина видит, какую женщину можно развести на «Кофе с продолжением», а какая пошлет подальше, так и опытному оперативнику понятно, кого можно вербовать, а кто и в рожу заедет.
Но что мне было всегда известно, так это то, что все секретные службы боятся открытости. Нельзя давать им возможности иметь с тобой какую-либо общую тайну. Даже тайну самого факта разговора. И надо их вытаскивать на свет, где они беспомощны, как рыба на берегу.
А потому я вышел в зал и громко заявил:
– Вы представляете, этот козёл пришёл сюда жрать нашего гуся, чтобы меня завербовать в осведомители КГБ.
Валерий, а именно так он представился, попытался всё обернуть шуткой, но подлетевшая пьяная Верка, слёту ударила его кулаком в зубы.
Пьяный Толик, который в жизни не убил мухи, врезал растерявшемуся Валерию ещё раз, а когда тот упал начал вместе с Веркой бить его ногами. У перепуганного кагэбэшника расстегнулся пиджак и все увидели рукоятку пистолета.
Никто не понял, как у Верки оказался этот пистолет и она стала орать, что застрелит сейчас этого засранца. А потом схватила его за шиворот и вместе с Толиком потащила на балкон:
– Сейчас мы его выбросим гада. Этому балкону не привыкать.
В это время из спальни выскочил полуголый Дубов вместе с не совсем одетыми девицами. Совместными усилиями удалось отобрать перепуганного лейтенанта у гостеприимных хозяев. Надя забрала у Верки пистолет и передала Дубову.
Гости стремительно оделись и сбежали. Девицы ухитрились прихватить со стола последнюю бутылку коньяку, чем привели Верку в бешенство.
Однако наутро нам было не до смеха, и мы не знали, чего ждать.
И когда в контору зашёл Дубов вместе с начальником милиции Свешниковым, тоже нашим приятелем, мы не знали, что и думать. Толик вообще был в предынфарктном состоянии.
Но офицеры смежных ведомств настойчиво попросили нас забыть инцидент и никому об этом не рассказывать. Дубов даже извинялся.
Уже потом комбат Болдин рассказывал мне, как боялись кагэбэшники огласки этого дела.
Оба женаты и члены партии. Пили неизвестно где, с кем. Чуть не потеряли оружие. Достаточно, чтобы испортить себе карьеру.
Через пару месяцев и Дубова и Валеру перевели на новое место, куда-то под Ухту. А Толик прекратил выпивать навсегда.